Американские инвестиционные банки могут быть вынуждены избавляться от своих «нефтяных» портфелей. Экономику РФ вновь будет трясти. Почему я говорю «удар»?
Об этом в блоге пишет российский экономист и бизнесмен Слава Рабинович.
Предсказывать цену на нефть очень трудно. Просто потому, что она зависит от большого количества факторов. От спроса и предложения физического товара, от спроса и предложения финансовых инструментов, включая производные инструменты, от инфраструктуры доставки ее на рынок или к потребителю, от геополитики и др.
Рынок финансовых инструментов, связанных с нефтью, чрезвычайно велик. Вот велик, очень велик – специалисты вам подтвердят.
И иногда на нем могут происходить манипуляции, которые могут быть незаконными. Я имею ввиду – незаконными по законам цивилизованных стран. Но это еще надо доказать. И, соответственно, следственные органы цивилизованных стран, вместе с руководством товарных бирж, регуляторами и самими игроками финансового рынка, могут быть вовлечены в многомесячные расследования того, кто, чего, когда и как мог сделать «не так». Например, может так быть, что американские (и не только) инвестиционные банки могут участвовать в манипулировании этого рынка. И тогда будет расследование. И никто сейчас не знает, чем оно закончится.
А закончиться может, чем угодно. Например, запретом или серьезными ограничениями на участие этих инвестиционных банков в таких товарно-финансовых рынках, как нефтяной. Но большая часть финансового нефтяного рынка подразумевает физическую поставку товара. Поэтому инвестиционные банки участвуют в бизнесе нефтяных перевозок и хранения нефти в танкерах (в частности), по всему мировому океану.
Да вот какая загогулина может приключиться, независимо от санкций, под которые попала Роснефть…
Если какие-либо инвестиционные банки продолжат подозреваться в манипуляциях, и последует расследование, а на его основании – изменения регуляторного поля, то эти банки, возможно, будут вынуждены распрощаться со своими товарно-торговыми департаментами, занимающимися торговлей «финансово-физической» нефтью.
Был в банке Morgan Stanley один уважаемый мною нефтяной аналитик. Работал он в Нью-Йорке, еврей из СССР. Он отслеживал, по всему миру, что делается с нефтяными танкерами, которые контролировал его банк Morgan Stanley. Где они стояли или куда шли, сколько нефти они хранили или везли по морю, какова динамика изменений объемов, направлений и загруженности, и т.д. А также он старался отслеживать, по мере возможностей, то же самое, но только у других инвестиционных банков (конкурентов), которые занимаются этим же. И перед ним рисовалась картина. На основании этой картины, плюс еще пара десятков факторов, он старался прогнозировать направление цены на нефть в среднесрочной перспективе. И делал он это прекрасно.
Когда он мне рассказал свою логику в июле 2008 года, когда цена уже съехала со 147 долларов за баррель в мае 2008 года до 120 долларов за баррель в июле, я понял, что сейчас явно запахнет жареным – как в этом рынке, так и в самой России. Напоминаю, что действие происходит за два месяца до падения банка Lehman Brothers в середине сентября 2008 года, что привело к быстрому обрушению всех финансовых и товарных рынков, включая рынок нефти. Также напоминаю, что цена на нефть, если я правильно помню, тогда упала до 39 долларов за баррель на конец декабря 2008 года. Вот такое падение с пика до дна всего лишь за шесть-семь месяцев (с мая по декабрь), со 147 до 39 – то есть, чтобы ни у кого не было сомнений, на 73%, если считать в процентах.
Когда я в июле 2008 поговорил с этим уважаемым мною нефтяным аналитиком из Morgan Stanley, я «зашортил», т.е. сыграл на понижение цены, начиная со 120 долларов за баррель. Я закрыл эту позицию (т.е. «откупил» ее) по 45 долларов, поздней осенью этого же года. Итого – прибыль по этой позиции портфеля составила 63% – ровно столько, на сколько упала цена нефти. Тогда, в 2008 году, при ужасном падении абсолютно всех цен на все активы, падающая нефть в моем портфеле была прибыльна, на +63%, потому что это был «шорт». Эта позиция помогла смягчить падение по другим позициям портфеля, и весь портфель упал не так сильно – на самом деле гораздо меньше, чем сам рынок и все мои конкуренты, на тот момент. Спасибо этому «хеджу».
К сожалению, этот уважаемый мною аналитик из Morgan Stanley сменил место работы несколько лет назад.
Но вот что может произойти сейчас. С этой мыслью я вас и оставлю. И это только ведь мысль. Я не говорю, что так будет.
Если «поползновения» в Сенате США окажутся не блефом, то будет расследование, о котором я писал. Если выявятся нарушения, то инвестиционные банки будут под давлением продавать или сокращать этот бизнес. Это может нанести мощный удар по экономике России. Еще один. И здесь уже не будет ничего политического, или даже политического и связанного с Украиной. Ноль связи. Почему я говорю «удар»?
Потому что один только американский инвестиционный банк JP Morgan (внимание!) контролирует 55 миллионов баррелей нефти в своем инвентаре. И он может быть вынужден выставить все это барахлишко на продажу. И знаете, чем это может обернуться? Если нет, я вам подскажу.
Дело в том, что есть такая страна, называется Китайская Народная Республика, или КНР, сокращенно. Так вот, официальные стратегические запасы КНР содержат 93 миллиона баррелей нефти. А американский инвестиционный банк JP Morgan имеет свой инвентарь этой нефти, который, по своей величине, составляет 60% от всего стратегического запаса КНР. Представляете? И это только лишь один JP Morgan! А там есть еще и Morgan Stanley, и… Ох, там их много.