На саммите АТЭС в Пекине Путин сотоварищи выглядели бледновато, а подписанные ими соглашения больше похожи на почетную сдачу Китаю последнего, что осталось от российской экономики.
Визит Путина в Китай на саммит АТЭС, видимо, должен был продемонстрировать всему миру, что Россия без партнеров и инвесторов не останется, рубль удержит, с «временными экономическими трудностями» справится и заживет как прежде, только лучше.
Поэтому Путин прилетел в Пекин за день до открытия саммита АТЭС, встретился с премьером госсовета КНР Си Цзиньпином, поприсутствовал на подписании 17 масштабных соглашений в разных областях, включая рамочный договор о поставках газа в КНР с западносибирских месторождений. А уже на саммите рассказал об отсутствии фундаментальных факторов ослабления рубля, о новой политике ЦБ и способах наказать спекулянтов, после чего рубль существенно укрепился. И, если не вдаваться в детали, может показаться, что дела действительно обстоят не так уж и плохо. Что Китай, который со временем может начать получать больше российского газа, чем Европа, заменит западных партнеров. Что китайские инвесторы заменят американских и европейских, а рубль и юань имеют все шансы строить свои взаимоотношения без доллара.
На деле же все обстоит далеко не так прекрасно. Взять тот же газовый контракт, который предполагает поставки в Китай с месторождений, работающих сегодня на европейский рынок. О цене, которую готов платить Китай за российский газ, – ни слова. Что еще хуже, китайские инвесторы не готовы больше кредитовать ни Газпром, ни Роснефть (о ней чуть позже), и про аванс на постройку трубы никто уже даже не заикается. И если поставки по «восточному» маршруту даже теоретически могут быть минимально рентабельными лишь в том случае, если государство останется без налогов и пошлин с этих месторождений, то с «западным» маршрутом, скорее всего, дело будут обстоять точно так же. Зачем это нужно Газпрому, понятно. Под инвестпрограмму можно стрясти с правительства новые льготы и ускоренную индексацию внутреннего тарифа. Зачем это нужно Китаю, тоже понятно. Российским же гражданам должно быть просто приятно от сознания того, что Китай с Россией – братья навек. Поскольку никаких других, более весомых выгод ни российский бюджет, ни российские граждане от поставок миллиардов кубометров российского газа в Китай не получат. И если через несколько лет (или месяцев) Путин с Миллером разделят недавнюю судьбу Юлии Тимошенко, которая провела немало времени на тюремной койке за «преступный» газовый контракт, удивляться не стоит.
Еще один потенциальный компаньон Путина и Миллера – Сечин – тоже «блистал» в Пекине. Роснефть согласовала поставку в Китай дополнительных 5 миллионов тонн российской нефти. Кроме того, китайская CNPC получит 10% Ванкорского месторождения, место в Совете директоров компании и право на получение 10% прибыли. И если бы вместо «Роснефть поставит…» и «CNPC получит…» значилось «Роснефть продаст…» и «CNPC купит…», можно было бы, для порядка, справившись о цене, Игорю Ивановичу поаплодировать. Но в сообщениях значится то, что значится. И если учесть огромный долг Роснефти китайским товарищам да прибавить к этому упавшие цены на нефть, слова «поставит» и «получит» могут оказаться гораздо более точными. Да и сам Сечин назвал переговоры с китайскими партнерами «сложными», а результат – «компромиссным». Видимо, получить партнеры хотели еще больше.
Что же касается «убедительной победы» Путина и ЦБ над валютными спекулянтами, то эта виктория может дорого обойтись российской экономике. И записывать укрепление рубля исключительно на счет вербальной интервенции Путина было бы неверным. Игроки, которых ЦБ лишил простых и предсказуемых правил игры, действительно закрыли часть спекулятивных позиций против российской валюты. К тому же Банк России пообещал сократить рублевую ликвидность. Это как минимум грозит ростом ставок по рублевым кредитам, что в нынешних обстоятельствах для российской экономики не слишком полезно. Если же ЦБ переусердствует с «зажимом» ликвидности, кризис ликвидности может спровоцировать волну банкротств среди мелких и средних компаний и банков, а «падение» кого-то из более крупных игроков способно перевести кризис в острую фазу. Что же до курса рубля, то объективные факторы – необходимость обслуживание внешнего долга российскими банками и компаниями, снижение экспортной выручки из-за низких цен на нефть – никуда не делись. Так что дальнейшее ослабление рубля после некоторой коррекции практически предопределено.
Возвращаясь к Путину и саммиту АТЭС, следует отметить еще один характерный момент. В своем выступлении Путин произнес дежурную, навязшую уже в зубах фразу об отказе во взаимной торговле от доллара, в том числе и при торговле энергоносителями. По словам Путина, расчеты в национальных валютах между Россией и Китаем смогут существенно повлиять на мировые финансовые и энергетические рынки. Идея не новая, хотя в изложении пресс-секретаря Путина появились некоторые новые нотки. «Значительное внимание было уделено теме взаимных расчетов в самых разных областях, включая такие чувствительные, как ВТС, в юанях, что будет способствовать укреплению юаня как резервной региональной валюты», — цитирует Пескова «Коммерсант». Иными словами, рубль уже ни в каком качестве не рассматривается. Торговать же за юани выгодно, прежде всего, Китаю. Про российские же компании этого не скажешь.
Одним словом, на саммите АТЭС Путин сотоварищи выглядели бледновато, а подписанные ими соглашения больше похожи на почетную сдачу Китаю последнего, что осталось от российской экономики.