В магазине электроники в Донецке, который захватили пророссийские боевики, продавец Василий отказался брать 100 гривень за настройку интернета на мобильном телефоне.
“Мы больше не принимаем гривни, только рубли”, – сказал он, пояснив, что такой приказ главарей пророссийских боевиков в городе.
Неподалеку в Макеевке разговор с работницей завода Мариной подчеркивает, как российские деньги стали валютой региона де-факто. Металлургический комбинат, на котором она работает, продолжает платить зарплату работникам в национальной валюте Украины.
“И мы быстро обмениваем деньги на рубли, потому что здесь больше нельзя ничего купить на гривни”, – говорит она.
Об этом сегодня на страницах Financial Times пишет Роман Олеарчик, напоминая, что оккупированные российскими силами два года назад Донецк, Луганск и еще несколько городов вокруг них не были аннексированы Москвой, как Крым. Мысли, почему произошло именно так, разделились. Одни считают, что российское наступление остановили санкции Запада, а другие объясняют это нежеланием Москвы брать на себя финансирование оккупированного густонаселенного региона с его сотнями тысяч пенсионеров.
Однако через 25 лет с тех пор, как Украина отделилась от СССР, Донецк стал городом, который все больше становился русифицированным – политически, экономически и социально. Поэтому, по мнению автора, отрыв региона от остальной Украины длился долго и постепенно, шаг за шагом.
Полки местных супермаркетов были опустошены на пике конфликта, который унес жизни 10 тысяч человек. Теперь магазины наполняются российскими товарами. Москва отправила в захваченные города российские учебники для школ, где теперь не учат историю Украины. Зато дети теперь учат российскую версию прошлого, которая прославляет эру СССР. Российские СМИ и пропаганда боевиков заменили украинские телеканалы. А местные интернет-сайты регистрируют под доменом RU, а не UA.
Автор отмечает, что в захваченных городах даже разговаривать на украинском языке, который еще два года здесь был государственным, теперь стало опасно, поскольку можно вызвать подозрения пророссийских боевиков. Автор замечает, что пропасть между Украиной и захваченным боевиками регионом все увеличивается. И это значительно усложнит реинтеграцию Донецка и Луганска в соответствии с Минскими соглашениями, которые сейчас и так зашли в тупик.
Хуже то, что если все усилия выполнить Минские соглашения так и останутся дряблыми, жители оккупированных территорий Донбасса могут оказаться в такой же ситуации, как люди в молдавском Приднестровье или грузинских Абхазии и Южной Осетии, которые тоже поддерживает Москва. Но все эти территории не интегрированы должным образом ни в одну из стран.
Автор отмечает, что деньги, которые Россия выдает пророссийским боевикам, идут на мизерные зарплаты людям, которые поддерживают работу коммунальных хозяйств. Сколько местных предприятий платят налоги так называемым ДНР и ЛНР, неизвестно.
Некоторые заводы все еще работают и платят зарплаты работникам. Но цены на базовые товары настолько подскочили, что заработанных денег ни на что не хватает. Еще одна острая проблема возникла с документами. Главари боевиков в Донецке уверяют, что они путешествует с паспортом так называемой ДНР. В это же время остальные люди сохраняют свое украинское гражданство и украинские автомобильные номера. Теоретически они могут подать заявку на российское гражданство, однако процесс очень сложный и требует времени.
“Я думаю, у нас большое будущее с Россией. Без России мы бы не выжили”, – говорит 17-летний житель Донецка Дима Весов.
В это же время бои на линии соприкосновения не прекращаются. И жители по обе стороны фронта по-разному оценивают будущее региона.
“Слишком много крови пролилось. Мой муж, мой брат, отец – все они воевали. Подруга мамы потеряла ногу. Дом моего лучшего друга был разрушен. У нас много друзей, которые погибли. Как мы можем дальше жить вместе в дружеских отношениях?” – говорит работница завода в Макеевке Марина.
Работник магазина электроники Василий тоже не уверен, что будет дальше с его родным регионом.
“Я гражданин Украины, у меня украинский паспорт. У меня нет паспорта “ДНР” или России. Но я не могу сказать, здесь Украина, Россия или какая-то “Донецкая народная республика”. Нам всем было лучше до всего этого”, – говорит он.
