Последние три месяца на Донбассе мы наблюдаем два процесса – военную эскалацию и попытки создать параллельные органы власти.
Очевидно, что такой ход событий не может быть спонтанным. Он является воплощением предыдущего тщательным образом подготовленного плана, который готовился профессионалами с использованием практического опыта и теоретических схем свержения законного правительства в интересах государства-интервента.
В оккупационной стратегии России главное место отведено легитимации террористических группировок. Это слово крепко вошло в словарь информационной войны, которую ведет Кремль против Украины. При этом грубая имитация всевозможных юридических процедур предстает как орудие принуждения к легитимации. Референдум, в частности, является наиболее распространенной формой такого принуждения. Особенно в ситуации, когда автомат Калашникова является одним из решающих аргументов. Волеизъявление под страхом применения силы, которая идет плечом к плечу с пропагандистским террором, – всегда дает запланированный результат.
Широко известно, что референдумы эффективно использовались диктаторскими режимами, в том числе и криминальными диктатурами. В легитимации всегда важна не процедурная оболочка, а создание иллюзии реализации права на волеизъявление. Вот почему роль символов в этом процессе невозможно переоценить. Например, отказываясь освободить пограничные пункты пропуска Изварино и Должанский, террористы считают их принадлежностью ЛНР, символом несуществующего государства, а вместе с тем стремятся решить сугубо военную проблему – оставить в неприкосновенности окно для поставок оружия и боевиков. Таким образом в сознание луганчан втемяшивается образ легальной республики. Весьма показательным с этой точки зрения является устранение от должности Стрелковым – Гиркиным так называемого народного мэра Славянска Пономарева. Имеем дело с кремлевской коррекцией анархической стихии возмущенных и ошарашенных московской пропагандой горожан во главе с местным авторитетом. Далекоидущий план Кремля – это ползучая легитимация сепаратистских, а точнее, террористических структур власти под пристальным присмотром режиссеров из ФСБ и ГРУ.
Этот план касается не в последнюю очередь публичных переговоров с представителями террористических организаций, по определению украинского суда. В этом случае как раз и осуществляется процедура легитимации, превращения преступников в «государственных деятелей». Приметным в этом смысле является призыв Рината Ахметова договариваться хоть с «чертом лысым». Да, с агрессором иногда действительно говорят ради мира, но тайно, и преимущественно о мягких условиях капитуляции. Каждый шаг навстречу террористам означает и шаг к делегитимации самой украинской власти. Ни одно громкое заявление российских руководителей наивысшего ранга о нелегитимности «киевского» правительства не дает такого негативного эффекта, как присутствие за одним столом официального представителя Президента и вожаков самопровозглашенных квазиреспублик.
Основополагающим условием каких-либо публичных переговоров с представителями региона может быть только участие в них легально избранных органов государственной власти, безоговорочное признание суверенитета и территориальной целостности Украины. Вместе с тем слышим призывы о необходимости говорить с теми, кто контролирует территорию. Такой «реализм» содержит в себе ряд существенных опасностей.
Ведь контроль территории является важной для агрессора частью оккупационного плана, который т предусматривает и диверсионную дестабилизацию, и запугивание населения с целью спровоцировать «стокгольмский синдром» (своеобразная любовь жертвы к своему палачу), а также захват как можно большего количества общественных помещений.
Нежелание или страх сопротивления бесчинствам вооруженных бандитов на фоне чувствительности к призывам наподобие «надо услышать Донбасс», а иногда и откровенная украинофобия создают предпосылки для консервирования террористического режима. Ежедневные атаки на украинские блокпосты, похищение инкассаторских (конечно, бронированных) машин, наказание «дезертиров», захват военкоматов, воинских частей, отделений банков и казначейства должны создать впечатление победной войны против Украины. Таким способом происходит банализация образа жизни дестабилизированных территорий, банализация зла.
Одна из опасностей «ползучей» легитимации заключается в том, что стратегия безопасности Европы направлена на сохранение status quo на континенте, предотвращение войны. Это значит, что потенциальные угрозы со стороны Кремля не будут восприниматься до тех пор, пока не состоится прямое «классическое» вторжение на территорию Украины. Однако нет никаких гарантий того, что в случае массированного классического вторжения не появится новая миротворческая формула. Ведь в действительности разница между «гибридной» войной и «классическим» массированным вторжением только в том, что, например, Гитлер для легитимации вторжения в Польшу оперировал значительно меньшим количеством ряженых и значительно меньшими информационными ресурсами, нежели Путин. Для инсценировки нападения на немецкую радиостанцию в Гляйвице ему понадобилось только переодеть спецназначенцев СС в форму польской армии и открыть огонь по кучке узников концлагерей, специально отобранных для операции. На место «инцидента» планировалось даже привезти представителей прессы. 1 сентября, после удачно проведенной операции «Консервы» (так на жаргоне эсэсовца называли отобранных для провокации жертв), Гитлер обратился к немецкому народу, заявив, что Польша совершила вторжение на территорию Рейха и что с этого момента Германия находится в состоянии войны с Польшей. Министр иностранных дел Риббентроп сообщил французскому послу о пересечении польскими войсками немецкой границы, а немецкие газеты запестрели громкими заголовками, обвинениями «коварных и кровожадных» поляков.
Это была увертюра ко Второй мировой войне. Кремль значительно расширил спектр дезинформационного и вместе с тем легитимационного маскарада – здесь и так называемое казачество, и зеленые человечки, и офицеры ФСБ и ГРУ под маской донбассовских «ополченцев».
Следовательно, есть широкое поле возможностей для развертывания сценариев втягивания Украины в процесс переговорного ада, который непременно приведет к уступкам агрессору через определение специального статуса «проблемных территорий». Сегодня Украина погрузилась в круг первый. Каждое предложение террористов, согласованное с кремлевскими кукловодами, содержит подвох. Например, наблюдение представителей ОБСЕ за режимом соблюдения условий перемирия на блокпостах украинской армии и блокпостах террористов является легитимационной ловушкой. Чтобы хорошо понимать суть такой ловушки, представим себе, что ОБСЕ делегирует своих инспекторов на позиции Талибана и одновременно на общие блокпосты контингента сил НАТО в Афганистане и регулярной афганской армии, подчиненной Президенту Хамиду Карзаю.
Точно так же и инструмент санкций пока еще выглядит как фантом «мягкой» силы. Усилия наших западных партнеров только подтормозили агрессию России, но не остановили ее. И это связано и с тем, что в условиях глобальной экономики крайне трудно применить всеобъемлющие санкции к агрессору без потерь для экономик большинства стран мира, с чем соглашается большинство специалистов. Европейские страны вообще не спешат положить начало предложенной США концепции укрощения агрессора, которая предусматривает введение санкций, что, как известно, тормозит инициативы американской власти. Можно предположить, что компании европейских стран, где такие санкции не будут действовать, охотно «подхватят» эстафету сотрудничества с Россией в тех экономических сферах, с которыми американский бизнес вынужден будет прекратить свое сотрудничество. К тому же следует помнить, что уже действующие санкции, даже свертывания сотрудничества в военной сфере (что уже происходит), не могут причинить убытки экономике России в краткосрочной перспективе, поскольку не задевают ее базиса – экспорта сырой нефти. А именно добыча и экспорт нефти является наиболее уязвимой сферой для России, ведь именно биржевые цены на сырую нефть формируют параметры федерального бюджета, а поступления от экспорта нефти составляют основу золотовалютных резервов, стабилизационного фонда и т. п. По-видимому, внедрение санкций на энергоносители заставило бы российскую власть хотя бы остановиться в своих агрессивных намерениях относительно нашей страны. Остановиться, но окончательно не отказаться от своих планов. Как это ни печально осознавать, мы вошли в период долговременного противостояния с Россией – политического, экономического и военного. Это будет требовать от власти и каждого из нас огромных усилий ради обеспечения территориальной целостности, свободы и независимости нашей страны.
А теперь появляется еще один вопрос – а на какие шаги во имя мира готова пойти наша новая власть, наш Президент? Как свидетельствуют события последних дней, власть ищет пути, которые бы сделали возможным установление хоть какого-то мира в Донецкой области. И в этом ей активно предлагают свои услуги наши европейские партнеры. В этом не надо видеть что-то унизительное, в конечном итоге все страны ЕС пытаются действовать согласованно, ища общие решения, идя на взаимные уступки, прислушиваясь к своим партнерам. Такое влияние не надо рассматривать как навязывание политических решений, которые выгодны только европейским партнерам и неприемлемы для нас. Просто политические советы европейских партнеров Украине не всегда следует воспринимать как директиву к срочным действиям. Ведь современная европейская политическая культура предусматривает право на собственную позицию. Достаточно вспомнить, как во время революционных событий на Майдане в феврале 2014 года министры иностранных дел Сикорский и Штайнмайер настойчиво рекомендовали согласиться на меморандум с Януковичем. События на Майдане, как известно, перечеркнули не только надежду Януковича на таймаут до декабря 2014 года, но и на «украинские каникулы» хронически «обеспокоенной» Европы.
Разумеется, европейские лидеры ищут пути примирения России и Украины, предлагая нам двигаться путем уступок ради умиротворения агрессора. Мирный план Президента подтверждает экспериментальный характер европейских политических решений, которые не всегда публично произносятся, но от этого не теряют силу своего влияния. Мы можем только догадываться, какими были «дополнительные» условия подписания 27 июля Соглашения об ассоциации с ЕС. Вполне вероятно, это действительно историческое событие состоялось не в последнюю очередь из-за мирного планы Президента Петра Порошенко. Но как бы то ни было, а попытки достичь желаемого мира возможны при условиях воплощения определенных сценариев. Поэтому рассмотрим хотя бы некоторые из них:
1. Переговоры с представителями террористических группировок под видом ДНР и ЛНР, которые недавно прошли и к возобновлению которых руководители некоторых европейских стран вновь призывают нашу власть, правда, под названием «консультаций». Появилась информация, что такие консультации состоятся в ближайшие дни. Идя на переговоры с этими деятелями, мы должны осознавать те правовые и морально-психологические последствия, которые будут иметь такие «консультации».
Что касается правовых последствий, то здесь все более-менее понятно – чем чаще официальная украинская власть, даже не прямо, а опосредствовано, будет прибегать к таким встречам за столом переговоров, тем большую легитимность она будет предоставлять этим «республикам», которые в действительности являются только центрами террористических группировок. Эти консультации выглядят еще более странно, учитывая принятые судебные решения об аресте вожаков этих группировок. Абсурдность ситуации заключается в том, что в тот день, когда было объявлено об аресте этих деятелей, с ними начались «консультации» и не где-нибудь, а в Донецке, в цитадели коллаборационистов! Весьма символично! И эта символика не лучшего сорта! Мировой опыт проведения таких сомнительных консультаций рекомендует выбирать какие-то нейтральные места, что в нашем случае не было учтено. И это является политической ошибкой. Мы должны учитывать не только содержание консультаций, но и форму их проведения, место и состав делегаций. Обычно в такие бурные времена поражение на символическом фронте может иметь необратимые последствия для страны и в итоге фатальное влияние на фронт реальный.
2. Любые переговоры с коллаборационистами ведут к постепенной легитимации квазиреспублик. В перспективе мы можем оказаться в ситуации, когда все эти ДНР и ЛНР получат «частичную» легитимность, которая будет держаться не на силе юридических процедур, а на молчаливом согласии определенной части населения этих территорий (которое от усталости, хаоса и страха жаждет мира любой ценой) с существующим порядком вещей, признанием status quo как полностью приемлемого состояния общественного существования. Тем более что кормчие этих «республик», при условиях бесконечных консультаций, проведение которых обычно обусловливается продлением перемирия, получают необходимое время для формирования институтов власти – квазипарламента, судов, прокуратуры, армии, милиции, центрального банка и т. п. И если для кого-то эта перспектива выглядит призрачной или даже комичной, то надо помнить элементарную истину – в истории всегда происходят парадоксальные вещи, особенно это касается легитимности власти. История знает множество примеров, когда сначала нелегитимное квазигосударственное образование со временем приобретало полностью легитимный статус, особенно когда «принуждение к легитимации» подпитывается ужасами войны, потерями и опасностями, подстерегающими на каждом шагу. Кроме того, руководители этих «республик» будут периодически демонстрировать «мирные намерения», вербально избавляясь от террористов (заменяя их другими боевикам, но это будет создавать необходимые информационные поводы для громких заявлений), что, в сущности, ничего не меняет, но порождает иллюзию «очищения». Руководители этих «республик» уверены, что эти действия добавляют еще один фактор легитимации. Правда, отступление террористов из Славянска и Краматорска в Донецк и Луганск существенно осложняет осуществление такого «очищения». Но надо учитывать, что такие попытки будут продолжаться и дальше, особенно если АТО затянется.
К этому надо добавить внешнеполитический фактор – наших европейских партнеров, которые в таких обстоятельствах, вероятно, тоже будут предлагать «перемирие» с этими квазиреспубликами. В этом случае будем иметь на Донбассе ситуацию «замороженного» конфликта, который обязательно приведет к расширению зоны нестабильности. Вполне вероятно, что это спровоцирует новые попытки создания так называемых народных республик в других регионах страны, что будет отвлекать большие силы на борьбу с новыми террористическими анклавами.
Если Россия будет действовать не с такой спешкой, как в Крыму, то есть не прибегнет к быстрому присоединению этих регионов, а оставит их на определенное время в статусе «независимых государств», то мы получим что-то наподобие Приднестровья, со всеми опасностями и рисками, связанными с такими образованиями. Одним из самых больших будет появление террористических анклавов на Донетчине, которые будут граничить с территориями, контролируемыми украинской властью. В таких условиях будут происходить регулярные столкновения, каждый день будут погибать люди, и не только военные. И такая ситуация может продолжаться годами, даже десятилетиями.
3. Не исключено, что ради обеспечения хотя бы какой-то демаркации между территориями, которые подчинены украинской власти и власти квазиреспублик, будут введены миротворческие силы СНГ или ООН, что было бы выгодно агрессору (особенно привлечение миротворцев СНГ). Надо осознавать, что на определенном этапе развития событий (в условиях, когда решение этого конфликта затянется хотя бы еще на несколько месяцев) такой сценарий может стать вполне приемлемым для наших европейских партнеров, которые ради примирения всех сторон конфликта настойчиво станут рекомендовать нашей власти согласиться на «мир», который будет обеспечиваться внешними силами. Увеличение наблюдателей ОБСЕ в зоне боевых действий, несмотря на все риски для них, является первым симптомом того, что европейские организации потенциально готовы поддержать именно такой сценарий. К этому активно привлекаются российские медиа и российская власть с призывами предотвратить масштабную гуманитарную катастрофу в центре Европы. Такие «страшилки» россияне долгое время интенсивно запускают в информационное пространство. И если пока еще это не срабатывает, то со временем может стать поводом для внедрения именно этого сценария. Объявление чрезвычайного положения в Ростовской области в связи с «нашествием» украинских беженцев – это еще один шаг на пути его воплощения. Кстати, появились сообщения, что тех беженцев, которые находятся в Ростовской области, интенсивно допрашивают российские следственные органы. Цель этого «действа» вполне очевидна – с одной стороны, создать, со ссылкой на «очевидцев», образ «карательной операции», которую якобы силы АТО проводят против мирного населения, с другой стороны – выявить тех, кто согласится принять сторону террористов, пополнить ряды боевиков. Очевидно, что воплощение всех этих сценариев станет болезненным поражением для всех нас, а не только для власти.
4. Военная операция, которая уже началась, с целью очистки Донецкой и Луганской областей тоже является одним из средств решения трагического Донбассовского узла. Что мы получаем в случае последовательного воплощения этого сценария? Бесспорно, потери как со стороны военных, так и со стороны мирного населения, особенно в больших городах. По-видимому, именно это долгое время сдерживало политическое руководство страны от полноценной военной операции. И это понятно, поскольку власть здесь ожидают самые большие риски, связанные не столько с самой военной операцией, которую, несмотря на все предостережения, поддерживает большинство общества, сколько с количеством тех жертв (военных и особенно гражданских), на которые общество сможет «согласиться». В случае успешности военной операции (а это предусматривает и такое молчаливое общественное «согласие» на жертвы) украинская власть устанавливает контроль над украино-российской границей, что крайне важно, учитывая перманентные агрессивные действия со стороны России. Это сделает возможным и постепенное (что может растянуться на несколько лет) установление не только юридического, но и реального контроля над этими территориями. Надо понимать, что все эти действия будут требовать огромных усилий со стороны власти и общества. В частности, нас ждет тяжелая работа по изменению местных властных группировок, которые оказались не просто коррумпированными, но и склонными к сепаратизму. Значительная часть местной властной верхушки враждебно настроена к киевской власти. Не менее важно предоставить дополнительные стимулы экономическому росту, требующему существенных инвестиций, которые не возможны без стабилизации политической ситуации в этих регионах.
При этом надо учесть, что обычно вне «зоны досягаемости» для широкой общественности будет всегда разворачиваться соревнование постоянных членов СБ ООН, борьба за мировую и региональную гегемонию таких государств, как США, Россия и Китай, движение их вооруженных сил в соответствии со стратегическими концепциями и военными доктринами. Ведь во внешне-стратегических концепциях ведущих игроков мировой политики неминуемо присутствуют тема глобального конфликта и тема вероятного применения ядерного козыря. Мы можем только по некоторым опосредованным признакам определить градус напряжения в планетарном противостоянии. Скажем, выгрузка бронетехники НАТО в порту Клайпеды или передислокация американских стратегических бомбардировщиков В-2 в Европу, американские и французские корабли в Черном море, нарушение воздушного пространства стран – членов НАТО российским ТУ-95 и т. п. А часто именно такие события влияют больше на поведение основных участников стратегического соперничества, и, разумеется, на Россию, чем громкие заявления официальных лиц.
Несмотря на сценарии, прогнозы и геополитические спекуляции, есть непоколебимые новые константы. Разрушен мировой порядок, который складывался на протяжении периода, прошедшего после Второй мировой войны. 1 марта 2014 года российская власть (вполне легитимно, в стенах парламента) объявила нам войну, то есть войну европейской стране. Разрешение на введение войск в Украину и было объявлением войны, и каждый день вооруженного противостояния на Юго-Востоке нас убеждает в том, что с нами воюет не кучка доморощенных террористов, а российские вооруженные силы.
Вместе с тем Кремль, создавая дезинформационную завесу, всячески стимулирует замешательство тех, кого принято называть мировым сообществом. Продолжается маскарад, являющийся частью плана ползучей легитимации терроризма. Такие технологические коварства хорошо известны еще со времен греко-троянской войны. Вспомним приснопамятного троянского коня. Сегодня роль такого коня отводится, в том числе, и КамАЗам с «гуманитарной помощью», даже если вместо боевиков у них будут хлеб и масло. Продолжается смертельный поединок Украинского независимого государства с вооруженными стаями коллаборационистов, основу которых составляют офицеры российских спецслужб и российские наемники. Для них любые мирные инициативы являются только прикрытием, ширмой, которую они умело используют для перегруппировки своих сил, для того, чтобы ежедневно наносить чувствительные удары по силам АТО. Для коллаборационистов неприемлемы какие-либо условия мира, если они делают невозможным отторжение наших территорий путем создания буферных политических образований ради их последующего вхождения в состав России. Признание этого факта должно сразу отбросить наши надежды на соблюдение условий мирного плана со стороны коллаборационистов. Это пустые надежды. Как напрасно надеяться на то, что их «хозяин» – российская власть (не следует считать, что это только Путин, в действительности агрессию поддерживает вся «властная вертикаль»), которая, очевидно, не намеревается отказываться от своих планов относительно Украины, заставит своих боевиков добровольно сложить оружие. А, собственно говоря, почему российская власть должна отказываться от того, что пока еще для нее разворачивается довольно удачно. И несмотря последние успехи в проведении АТО, освобождение Славянска и Краматорска, центральных городов Донетчины и Луганщины, пока контролируются коллаборационистами, которые не только заставили легитимную власть покинуть эти города, но и смогли прекратить деятельность многих предприятий региона, закрыть банки, по крайней мере на части территории Донбасса.
Главный вопрос сегодня – это вопрос о том, какую цену мы, общество, способны заплатить за мир? Будет ли это прямое, неприкрытое вторжение под знаменами миротворцев в комплексе с диверсионной активностью на украинской земле, что повлечет тысячи жертв, экономический хаос и трагедию миллионов семей? Будет ли это заострение торговой, информационной и дипломатической войн, чтобы заблокировать украинский европейский проект? Разумеется, Россия всячески будет стремиться, чтобы Украина отказалась от суверенитета в интересах империи. И сегодня понятно, чтобы заставить наше государство это сделать, выбрана стратегия ползучей легитимации терроризма. Кремль умеет ждать. Византийские традиции коварства, провокаций и запугивания хорошо усвоили кремлевские хозяева, добросовестные ученики византийских басилевсов. Эти же традиции научили российских царей и президентов долго, возможно, годами ждать своего шанса, неутомимо «сидя в засаде».
Однако Украинское государство вполне способно противостоять этой ползучей легитимации терроризма, которую шаг за шагом осуществляет Россия на территории Донбасса. Для этого, правда, надо подзабыть весь политический, экономический и деловой опыт мирных времен. В огне брода нет.
Олег Билый, Виктор Козловский, «День»
