Международная следственная группа, представившая 27 сентября промежуточный отчет относительно катастрофы Boeing рейса МН17, уже смогла доказать, что "Бук", сбивший самолет над Донбассом, стоял на вооружении в действующей части российской армии.
И теперь дело за политиками, ведь только от них зависит, признают катастрофу военным преступлением или “несчастным случаем”, считает бывший депутат Госдумы РФ Илья Пономарев. При этом с определением подозреваемых могут возникнуть проблемы, поскольку следствие наверняка столкнется с противодействием со стороны России. В этой связи Пономарев напомнил, что Россия уже заблокировала создание международного трибунала в рамках ООН. Что касается возможного суда над Владимиром Путиным, то организовать его будет сложнейшей задачей. Поскольку судить президента РФ можно лишь за военные преступления, а Украина даже не квалифицирует происходящее на Донбассе как войну.
Я приятно удивлен тем, что промежуточный доклад совместной следственной группы назвал вещи своими именами. Они могли ведь просто поставить точку на том, что стреляли из “Бука”, стоящего на вооружении российской армии, с территории, подконтрольной так называемым “ополченцам”. Но следователи пошли дальше, сказав, что “Бук” сначала был ввезен из России, а потом туда же вывезен. Это говорит о том, что следственная группа не просто провела техническое расследование, а напрямую возложила ответственность на власти Российской Федерации. Это дает надежду, что расследование будет доведено до суда.
Сейчас следователи выполнили свою основную работу, теперь дело за политиками, которые и должны создать механизм наказания. Будет ли это международный трибунал или какой-то другой механизм – пока неизвестно. Но в любом случае это уже работа не для правоохранительной системы, а для политиков. Ведь квалифицировать данную историю можно многими разными способами. Можно сказать о поставках российского оружия “ополченцам”, которые и отдавали команду, а можно признать участие российской армии в боевых действиях. Можно квалифицировать как военное преступление, можно как акт террора, а можно как какой-то “несчастный случай”, как было, например, когда украинская зенитная ракета в октябре 2001 года сбила рейс из Израиля. Понятно, что в последнем случае его сбили вооруженные силы, но непреднамеренно, поэтому это был несчастный случай, а не сознательная акция.
Конечно, самый очевидный и простой путь – это создание для рассмотрения этого вопроса международного трибунала. Но Россия ранее заблокировала его создание в ООН. Мои российские “коллеги”, участвовавшие в этом саботаже, уже тогда хорошо понимали, какие выводы будут у следственной комиссии, поэтому не хотели подставляться под этот каток правосудия. Хотя с моей точки зрения России было бы выгоднее самой найти исполнителей и доказать, что это была ошибка, если, конечно, это так. Тем более что РФ по Конституции не может выдать своих граждан, в том числе для международного трибунала.
Сейчас же международная следственная группа действует абсолютно логично и понятно с точки зрения международной правовой системы. На данный момент они считают доказанным тот факт, что “Бук” стоял на вооружении в действующей части российской армии в момент преступления. При этом они исходят из принципа презумпции невиновности. То есть отрицают, что это российское руководство дало команду сбить MH17, а говорят о том, что “мало ли что там вообще могло произойти”. Соответственно они направляют запрос в Российскую Федерацию с просьбой дать пояснения по сделанным выводам и провести расследование для установления виновных. Проще говоря, они исходят из презумпции добросовестности российских правоохранительных органов. Ведь то, что это преступление и согласно законодательству РФ, совершенно очевидно. Если же на данном этапе РФ не проявит желание сотрудничать со следствием (а у меня есть большие сомнения, что это произойдет), будет отрицать выводы комиссии или же давать ложную информацию, то разговор будет совсем другим.
Что касается возможного трибунала для Путина, то здесь не все так просто. Дело в том, что в международном праве действует принцип государственного иммунитета первых лиц стран. Единственный способ, с помощью которого можно привлечь первое лицо государства, – это доказать его причастность к военным преступлениям. По этому механизму, например, судили Милошевича через специально созданный трибунал. Но вообще считается, что первое лицо страны не должно подвергаться уголовному преследованию за то, что происходило в период, когда оно возглавляло страну. Это и есть то, что называется государственный иммунитет.
Поэтому если будет доказано, что вина за катастрофу самолета лежит на Путине, что он был в курсе и несет прямую ответственность за это решение, тогда надо в любом случае переводить это в категорию военного преступления.
Но, к сожалению, сейчас нет прямых предпосылок для этого. Пострадавшая страна, то есть Украина, не квалифицирует происходящее на Донбассе как войну. То есть военной ситуации с точки зрения вашей собственной страны нет. С точки зрения права имеют место быть террористические действия, которые спонсируются из-за рубежа. Иными словами, вы обвиняете РФ, что она спонсирует террористические группы, но тем не менее не квалифицируете эти действия как военные и ведете не войну, а АТО. Соответственно это находится в плоскости уголовного права, речь идет о поддержке международного терроризма. Вряд ли Путина можно будет за это судить. Для того чтобы создать трибунал по военным преступлениям, надо, чтобы мировое сообщество квалифицировало эти действия как войну.
Так что ситуация носит вялотекущий характер. Следственные действия могут продлиться еще достаточно долго. Хотя мы видим, что они идут в правильном и понятном направлении. Доживут ли Путин и вся его банда до заветного суда – сложно сказать. Но я надеюсь, что все-таки да, и важный шаг в этом направлении мы сделали.