«После парижских терактов для Владимира Путина многое изменилось. Учитывая совершенные недавно совместные французско-российские авиаудары по позициям ИГИЛ, Россия де-факто становится союзником Запада. Похоже, что Путин-изгой получил свое искупление», - пишет в колонке для New York Times российский журналист Максим Трудолюбов.
Лишь за неделю до этого французский президент Франсуа Олланд заявил, что российский лидер «не является нашим союзником в Сирии», и предупредил – хоть и косвенно – что господину Путину стоит воздержаться от поддержки кровавого режима Башара Асада. В августе Франция отменила поставку в Россию двух вертолетоносцев типа «Мистраль», продав их Египту. Но сейчас ситуация в корне изменилась, отмечает автор. На этой неделе французский президент планирует отправиться с визитом в Москву и Вашингтон, дабы поспособствовать развитию российско-американского сотрудничества в искоренении Исламского государства.
Путин – мастер манипулирования чрезвычайными ситуациями, реальными и надуманными, что позволяет ему добиваться своих целей. «Посмотрите, как он консолидировал власть, умело разрушив основу критики в свою сторону внутри страны, а также использовал угрозу экстремизма для очередного витка централизации российской политической системы» – подчеркивает колумнист. По факту он использует свою политику чрезвычайных ситуаций для поддержания в стране практически непрекращающегося состояния тревоги.
До парижских терактов, отмечает Трудолюбов, перспективы Путина на Ближнем востоке не были радужными. 31 октября в небе над Синайским полуостровом потерпел крушение российский пассажирский лайнер. Казалось, что российский президент ведет свою страну в смертельную трясину, и расплачиваться за его авантюры приходится невинным соотечественникам. Но после парижских атак он признал, что в самолет была подложена бомба. «Мы будем искать их везде, где бы они ни прятались, – добавил Путин. – Мы их найдём в любой точке планеты и покараем». Пока он говорил, российские ракеты уже были запущены по твердыне Исламского государства – городе Ракка.
Кто давно наблюдает за Путиным, пишет автор, тот мог провести прямые аналогии между этим представлением российского президента и началом войны против чеченских сепаратистов в сентябре 1999 года. Тогда премьер-министр Путин пообещал: «Мы будем преследовать террористов везде… Если в туалете поймаем, мы в сортире их замочим».
Та война сделала Путина лидером. Его цель в Чечне и сейчас в Сирии состоит в том, чтобы приручить беспокойный регион, отдав власть в руки верным военачальникам, и не важно, насколько они жестоки. Главное, чтобы они уничтожили всех джихадистов, сепаратистов и соперников, установив в регионе стабильность.
«Путин пришел к власти 16 лет назад на волне кризиса внутри страны, а сегодня он возвращается на мировую арену в момент, когда Франция и её западные союзники пребывают в состоянии повышенной тревоги», – заключает журналист. Учитывая тот факт, что Москва сделала большую ставку на ближневосточный конфликт, никакие важные решения по вопросу ответа Запада на действия ИГИЛ без участия Кремля невозможны. Соединенные Штаты также должны принять во внимание факт франко-русского сотрудничества.
Тем временем, крымский кризис давно утих, и Украина быстро уходит из центра внимания мирового сообщества. Когда украинский вопрос снова станет перед российскими и западными дипломатами, Кремль, безусловно, будет давить на тему сотрудничества России в Сирии, дабы Запад сделал уступки по Украине.