Президент Путин "разместил в Сирии уникальное российское оружие - несколько подразделений чеченских и ингушских коммандос родом с неспокойного российского Северного Кавказа", - пишет в статье для Foreign Policy Нил Хауэр, старший разведывательный аналитик SecDev Group (Канада).
“Это расширяющееся присутствие позволяет Кремлю наращивать свою роль в воздействии на события на местах в момент, когда он “окапывается”, намереваясь остаться здесь надолго. Возможно, подобные силы сыграют ключевую роль с точки зрения сдерживания любых действий режима Асада, которые были бы вредны для более масштабных интересов Москвы на Ближнем Востоке, а также обеспечивают Кремлю весьма эффективный метод проекции силы при сниженных политических издержках”, – говорится в статье.
“Пока неясно, какова конкретная роль и точная численность новых бригад Кремля. В первых сообщениях открытых источников с мест утверждалось, что в декабре было размещено около 500 чеченцев, а по некоторым оценкам, их было в общей сложности 300-400 человек. Есть сведения, что численность ингушей несколько меньше – около 300. Хотя они называются “военной полицией”, эти подразделения, по некоторым данным, набраны из элитных спецназовских формирований в чеченских вооруженных силах и используются в роли, которая далеко не исчерпывается обычной охраной тылов, типичной для таких подразделений: дежурство на блокпостах, распределение гуманитарной помощи, охрана баз и даже координация обороны проправительственных оплотов с силами режима”, – пишет Хауэр.
“Полагаю, это признак, что Москва нехотя признает, что увязла в этой трясине”, – говорит Марк Галеотти, старший научный сотрудник Institute of International Relations (Прага). “Используемые в гибридной гражданско-военной роли, способные проводить операции широкого спектра, эти бригады стали для Кремля “палочкой-выручалочкой” в развертывании, когда он старается самоутвердиться на нескольких театрах боевых действий за границей”, – пишет Хауэр.
По мнению автора, Москва ценит эти бригады не только за боеспособность. По его мнению, потери в Сирии среди северокавказского контингента вряд ли спровоцируют народное недовольство в России, так как “в российском обществе глубоко укоренилась обида на уроженцев Северного Кавказа, особенно чеченцев, после двух войн в 1990-х и многочисленных терактов в позднейший период”.
“Если говорить цинично, [Путину было бы намного проще], если бы в Сирии погибали чеченцы или другие с Кавказа, чем люди из других регионов России”, – говорит Григорий Шведов, редактор сайта “Кавказский узел”.
Автор находит еще одно крупное преимущество для Москвы: “Уроженцы Северного Кавказа – почти поголовно мусульмане-сунниты, как и большинство населения в Сирии”. Москва старается использовать это себе во благо. “Чеченским военным полицейским велели употреблять общие мусульманские термины, чтобы налаживать более дружеские отношения с населением – использовать различные религиозные эпитеты, приветствуя местных жителей во время патрулирования. Принятие этнически-русским военным суннитского ислама в ходе обряда, совершенного верховным муфтием Чечни на глазах у сирийцев в Алеппо, было еще одним пиар-маневром, который опирался на общность вероисповедания сирийцев и этих военнослужащих”, – пишет Хауэр.
По данным автора, “северокавказские специальные силы выполняют в Сирии все более важные задания – это и охрана формирований сирийских курдов от набегов турок в Манбидже, и обеспечение успешной эвакуации повстанцев из предместий Дамаска в результате переговоров”. Хауэр полагает, что Россия стремится расширить свое влияние на ключевые районы Сирии, особенно в условиях периодических трений со своими сирийскими и иранскими союзниками. Автор приводит пример: “По некоторым сведениям, официальные лица Ирана были разгневаны условиями прекращения огня в городе Алеппо, выработанными в декабре 2016 года при посредничестве России и Турции и без участия Ирана. Позднее Иран намеренно сорвал соглашение, воспользовавшись своими иракскими и сирийскими “опосредованными силами”, чтобы возобновить бои в Алеппо. Неслучайно спустя несколько недель после этого в Сирию прибыли первые чеченские бойцы Москвы”.
В конце января, продолжает Хауэр, когда поползли слухи, что у Асада инсульт, появились сообщения, что иранские силы готовятся привести к власти его брата Махера, а Махер, “по слухам, не числится в кремлевском списке предпочтительных преемников”. Через несколько дней Асад вернулся в Дамаск, и все успокоилось. “Но этот инцидент подчеркнул, как важно Москве иметь свои наземные силы в сирийской столице”, – пишет автор.
Автор также утверждает, что Москва использует в Сирии частную военную компанию (ЧВК). “Вначале она была известна под названием “Славянский корпус”. Первая миссия этой группы в Сирии в 2013 году оказалась крупной неудачей, но, после того как группа провела ребрендинг и заручилась более прочной поддержкой Кремля, она снова была размещена в Сирии как элемент официального вмешательства Москвы в 2015 году. Теперь группу, называемую “Вагнер”, возглавляет Дмитрий Уткин, бывший офицер ГРУ, который вначале развернул ЧВК в операциях в Крыму и на Восточной Украине”, – говорится в статье.
“Первая стадия “кавказского приключения” Москвы в Сирии закончилась 27 марта, когда чеченские военные полицейские вернулись на родину из первой командировки”, – говорится в статье. “19 апреля Кадыров объявил, что в Сирии только что развернуто новое подразделение чеченцев”, – пишет автор.
“Ингушский батальон тем временем продолжает действовать в Дамаске, его видели в центре столицы в течение апреля”, – пишет автор. “В дамасском районе Джобар, где в марте были ожесточенные бои, повстанцы, по некоторым сведениям, перехватили переговоры, из которых следовало, что некоторые офицеры-ингуши, а также некоторые из оставшихся чеченцев в значительной мере координировали оборону проправительственных сил в этом районе. По некоторым сведениям, ингушский батальон вернется на родину из командировки в мае”, – говорится в статье.
В заключение Хауэр прогнозирует: “Северокавказские батальоны, хотя их роль вряд ли намного расширится в обозримом будущем, останутся передовыми отрядами в масштабной стратегии Москвы по расширению ее влияния в Сирии”.