Скандал на заседании Национальной Рады реформ показал изменение расстановки сил в украинской власти, пишет журналист Виталий Портников.
В известной пьесе французского драматурга Эжена Скриба “Стакан воды” – благодаря популярной советской экранизации ее у нас помнят многие – интрига со стаканом, мастерски разыгранная лидером оппозиции, приводит к отставке правящего кабинета и смене первой королевской статс-дамы – то есть, по нашему говоря, руководителя администрации главы государства. Впрочем, в нашей постановке, демонстрации которой на большом экране так настоятельно требует глава Одесской обладминистрации, стакан был в руках не оппозиционера или орудия оппозиционера, а министра действующего правительства. Но сути дела это не меняет. Стакан воды – всегда апелляция к первому лицу и проверка его реакции – кто бы этот стакан не подносил или бросал.
Судя по тому, что в новой экранизации старой пьесы первое лицо распустило придворных, а его пресс-секретарь попенял обеим участникам перепалки – и тому, у кого был стакан и тому, кому он предназначался – нейтралитет президента рассматривается им сегодня в качестве лучшего средства преодоления конфликтов. И это еще раз доказывает, что происшедшее на Нацсовете – не схватка, а арьергардные бои, отзвук событий, разыгравшихся в Верховной Раде в прошлую пятницу.
На протяжении последних месяцев Михеил Саакашвили выступал в качестве одного из самых жестких критиков правительства Арсения Яценюка и самого премьер-министра. И эта критика не была ни случайной, ни эмоциональной. Она базировалась на стойкой уверенности части президентского окружения (трудно сказать, насколько эту уверенность разделял сам Петр Порошенко или он просто не мешал соратникам жить в собственном мире) в том, что критика Яценюка и обвинения – пусть даже не юридические, зато громкие и публичные – заставят Народный фронт отказаться от своего лидера, согласиться с выдвижением новой кандидатуры, которая будет, естественно, согласована с президентской администрацией. И после этого будет создано уже “настоящее” правительство – президентское и реформаторское. И это правительство никто – по крайней мере, из президентского окружения – ни в чем не будет обвинять.
Этот план провалился не потому что был плох, а потому что был изначально нежизнеспособен и не учитывал факта наличия в Украине политической жизни, а не жизни в телевизоре, социальных сетях и на уличных билбордах. Политическая партия, которая отказывается от своего лидера под внешним давлением, а не в результате внутренней дискуссии, обречена. Тем, кто затеял это внешнее давление, все равно нечего предложить депутатам от Народного фронта – потому что президентская Солидарность никогда не получит в парламенте столько мест, чтобы обеспечить политическое будущее и депутатам от Народного фронта, и депутатам от БПП. Более того, кризисные процессы в самом БПП, начавшиеся как раз накануне истечения срока иммунитета правительства, просто еще раз продемонстрировали это отсутствие предложения. Можно сколь угодно долго кричать о промедлении в реформах, коррупции, неэффективности власти, ходить на телевизионные шоу, размещать кролика на билбордах, можно говорить о низком рейтинге премьера и его партии и предрекать им исчезновение с политической сцены уже на следующих выборах. Но политика – это не истерика. Политика – это математика. А с математической точки зрения все очень просто – без Народного фронта нельзя сформировать коалицию, а Народный фронт не собирается отказываться от своего лидера. Точка. Или досрочные выборы, которые сегодня не нужны всем ведущим игрокам – ни Порошенко, ни Яценюку.
Что в этой ситуации изменилось для Михаила Саакашвили? А то, что та часть его деятельности, которая была куда интереснее для широкой публики, чем собственно его пребывание на посту главы Одесской обладминистрации – ну хотя бы потому, что Одесская область все же интересует одесситов, а критика правительства – всю Украину – оказывается невостребованной. И оппоненты Саакашвили, которых он так много и с таким наслаждением критиковал, могут теперь говорить с ним с таким же напором и применять те же полемические приемы – и даже стакан. А президент, которого Саакашвили воспринимал в качестве своего главного союзника, будет при этом смотреть на ситуацию сочувственным взором – и только. Потому что с математической точки зрения Саакашвили – при всей его популярности и политической карьере в Грузии – всего лишь один из руководителей областных администраций, которого можно переназначить президентским указом. В конце концов, Игорь Коломойский был в свое время не менее популярен и уж точно не менее важен с точки зрения стабильности в регионе. А с правительством президенту – если глава государства не хочет досрочных выборов – еще долго и нудно работать. И договариваться. Это то, что прекрасно понимает Петр Порошенко. Это то, что прекрасно понимает Арсений Яценюк. Это то, что прекрасно понимает Арсен Аваков – только тот, кто не знает министра внутренних дел, может воспринимать его в качестве несдержанного и эмоционального человека. Это то, что прекрасно понимает Михаил Саакашвили – только человек, который не знает бывшего президента Грузии, может заподозрить его в неспособности к счету.
Прошедший после скандала брифинг в администрации президента зафиксировал, что Саакашвили ищет выход из ситуации, в которой он оказался в сложившихся обстоятельствах – и нащупывает эскиз своего нового публичного образа, который может отличаться от предлагаемого украинцам на протяжении последних месяцев. Но с точки зрения политической логики нужен не поиск образа, а поиск решения.
Глава любой областной администрации – чиновник в президентско-правительственной вертикали. Его предлагает премьер, утверждает президент. Оба они – избранные политики: премьера утверждает парламентское большинство, президента – народ Украины. Глава администрации – назначенный руководитель. Его главная задача – работа в тесном взаимодействии с премьер-министром и президентом страны. Именно они, а не пользователи социальных сетей, дают оценку деятельности чиновника. Не представляю себе эффективной работы такого чиновника с правительством, главу которого сам чиновник считает покровителем коррупции. В цивилизованном мире так не бывает – потому что утрачивается весь смысл работы чиновника. Когда я в ходе одной из телевизионных бесед сказал об этом самому Михаилу Саакашвили, он отметил, что в Украине “исключительное положение”. Но я вовсе не считаю, что эта исключительность состоит в разбалансированности властной вертикали, в самом создании прецедента критики назначенным чиновником избранных руководителей страны. Если Михаил Саакашвили хочет оказать Украине такую услугу, то это – плохая услуга.
Подобное отношение к происходящему связано с политической биографией самого одесского главы администрации. Михаил Саакашвили не был чиновником практически никогда – вернее, был в молодости, во времена Эдуарда Шеварднадзе – что привело к разрыву со властью и переходу в оппозицию. А потом Саакашвили был избранным руководителем страны, облеченным доверием. И он, кстати, не побоялся за этим доверием обращаться даже после острого конфликта с оппозицией.
Но из сильного избранного руководителя никогда не получится эффективный назначенный чиновник – это все равно, что рассчитывать приручить хищника. Рано или поздно хищник постарается съесть и тех, с кем он должен был бороться, и тех, кто отправил его на охоту. Именно поэтому нужно учиться использовать людей по назначению – постоянно приходится говорить об этом, когда речь идет об украинской кадровой политике. И сейчас именно тот случай.
Если Михаил Саакашвили захочет заниматься именно украинской публичной политикой, у него может появиться немало приверженцев, готовых проголосовать за партию, которую он возглавит или в список которой войдет. Такая партия после следующих парламентских выборов может занять свое место в демократическом спектре и претендовать на роль в новой правящей коалиции. Тогда и сам Михаил Саакашвили сможет с полным правом претендовать на пост главы такой коалиции – нового премьер-министра страны. Тогда он снова, как и в Грузии после революции роз, будет не назначенным, а избранным политиком. И сможет проявить свои способности в полной мере – тем более, что великолепно знает особенности роли премьера в парламентско-президентской республике и был архитектором преобразования Грузии именно в такую республику. Так что дело за малым – уже сейчас заняться созданием партии, мобилизацией сторонников, составлением программы. Ну а потом – дождаться выборов и победить на них.
Это куда более правильный выбор цели, чем работать одним из региональных чиновников, отличающихся от других только политическим прошлым и готовностью критиковать премьер-министра или президента страны. И куда более верное – с точки зрения украинских государственных интересов – использование способностей Михаила Саакашвили.