Молодой парень из Горловки провел 19 дней в плену у «Беса» (позывной Игоря Безлера, командира банды террористов, офицера ФСБ России) и недавно был выпущен на свободу. Все это время парень находился в душном подвале ОБОП, его несколько раз допрашивали.
Он рассказал о том, в каких условиях находятся заложники, почему его задержали и после чего отпустили.
– За что тебя «взяли», что предъявляли при задержании?
– По пути в ОБОП мне сказали: «Ну, попал ты, короче». Несколько молодых парней в форме и с автоматами мне рассказывали о том, что «сепаратисты – тоже люди и у них тоже есть семьи», один из них напевал песню «За сепаратистов»…
– Сколько человек находилось вместе с тобой в подвале. Ты можешь их назвать?
– Как только привезли, сразу отвели в подвал, где было человек 18. Но в самом здании также есть камеры, в основном с украинскими военными на «на обмен». Среди задержанных в Горловском ОБОПе в основном руководители разных предприятий, заместители начальников и тому подобное. В подвале познакомился с музыкантом Симой Гольдманом, преподавателем из ДонНУ Иваном Крикуном. Последний рассказал, его забрали из-за контактов местных оппозиционных деятелей, обнаруженных в телефоне, а отпустили вместе со мной в один день. С нами в камере был подполковник милиции из Дзержинска, но я не помню его фамилии. Еще сидели граждане России — сын и отец из Магаданской области. Их взяли в Дзержинске, забрали машину и прострелили одному из них ногу. Позже перевезли в какое-то СИЗО, потом вновь доставили в Горловку.
– Можешь описать камеру?
– В помещении было четыре стула и мешки, набитые поролоном. Вместо туалета – пластиковые баклажки… Раз в 3-4 дня выводили на этаж сходить по-большому. Правда, в самой камере для этих нужд было ведро, но им старались не пользоваться, чтоб не воняло. Сидели на цементном полу, в помещении было очень пыльно. Сюда привозили и сильно «пошматованных» – они лежали п еревязанные на отдельном мешке-матраце. Были и пленные, которых приказывалине развязывать. Они сидели с мешками на головах.
Мы понимали, когда день, а когда ночь. Это было полуподвальное помещение с небольшой щелью в стене – между кирпичами и крышей.
– Что они хотели от тебя?
– Думали, что я администратор группы ВКонтакте «Горловка – за независимую Украину!». Все из-за одной фотографии Волги, разрисованной в цвета ДНР. . Я действительно сфотографировал эту машину и отправил в группу. В этом признался еще в момент, когда меня везли. Потом меня несколько раз допрашивали. Следователей ДНР интересовало, знаком ли я с администратором группы. Они говорили, что из-за этой группы четверых ДНРовцев расстреляли.
– Вас кормили?
– Еду давали один раз в сутки. Приносили гречку и небольшую порцию салата в одноразовых тарелках. Еды было совсем чуть-чуть. Иногда была сосиска или три куска дешевой колбасы. Ну, и по кусочку хлеба.
– Кто убирал в камерах? Какую работу выполняют пленные?
– В основном все убирают украинские военные. Был старлей из Дзержинска, которого посадили за взятку. Так вот он копал окопы возле самого здания ОБОПа. Его для этого пару раз выводили наверх.
– Сколько в здании ополченцев?
– Был момент, когда их много было. И чеченцы были, и приезжие из других городов, когда передислокация была и бежали из Славянска, Краматорска, Карловки…
– О чем сами пленные говорили…
– Они не понимают, что они вообще там делают, потому что им предъявляют разные обвинения: «Торговал детьми, органами…» К примеру, сидел мужчина – финансовый учредитель чего-то, который поначалу находился в их парламенте ДНРовском, его взяли, порылись в ноутбуке, по сути ничего не могли доказать, но все равно обвиняли в том, что вел политику против Беса.
– Ты знал, что тебя ищут?
– Я считал дни до освобождения. Сначала думал, что максимум дней 15 продержат. Когда прошло две недели, я перестал считать. У меня было ощущение, что прошел один длинный день. А ополченцы тем временем прочитывали все мои сообщения в социальных сетях, собирая информацию… Я не знал, что меня ищут. Просто надеялся. Думал о том, как было бы хорошо, если бы вот так и так сделали. В итоге вышло так, как я думал. Мои друзья связались с сестрой, а потом уже узнала мама. Все это время и родные, и друзья приходили в ОБОП, просили, чтобы меня показали, узнавали как я и что со мной. В один из дней спустился охранник и хотел меня сфотографировать на мобильник, чтобы показать маме, что все нормально. Но к нему подошел следователь и приказал, чтоб родным сказали, мол, «таких тут нет и не было!» Меня, как оказалось, и правда не было в списках.
Однажды видел Беса. Он вошел в кабинет, когда меня допрашивали, и спросил с русским акцентом: «Что ты тут за свою Украину борешься? Такой страны вообще нет! Часть от Польши, часть – российские земли. Историю учи!»
– А день освобождения…
– Его считаю самым лучшим, наверное, за последнее время. Это было 22 число. Как раз проводились какие-то боевые действия недалеко. И все сорвались куда-то. Некоторых заложников начали отпускать. К нам спустился следователь. Он цыган. И показал на некоторых парней со словами: «Что-то вас здесь дохера». В их числе был я и педагог Иван Крикун из ДПИ. Нас вывели всех и начали раздавать вещи.
Я шел и мне не верилось. Понимал, что выгляжу ужасно – 19 суток не брился, не мылся, находился в одном и том же. Денег не было. Пришлось пройти долгий путь домой. В общем, я благодарен всем, кто приложил руку к моему освобождению.
– Если бы можно было вернуть время, ты бы сфотографировал «Волгу» снова?
– Думаю, нет. В этой ситуации жизнь важнее.
