США с большим отрывом лидируют по личному составу и глобальному охвату, но российские спецслужбы тоже возвращаются в форму.
Пишет Джон Ллойд, британский журналист, редактор Financial Times и основатель FT Magazine, старший научный сотрудник Института Reuters при Оксфордском университете.
Атаки на политическую столицу Европы спровоцировали критику в адрес спецслужб. Причину случившегося ищут не только в аномальной системе разделения властей в Бельгии, но и в отсутствии обмена информацией между спецслужбами 28 стран-членов Европейского Союза.
После распада Советского Союза соответствующие органы в бывших коммунистических странах были переконфигурированы, однако некоторые из них по-прежнему сохраняют привычки, оставшиеся со времен, когда западноевропейские страны считались врагами. Обмен информацией даже на низком уровне слаб.
В ходе написания книги «Журналистика в эпоху террора», которая будет опубликована позже в этом году, я провел интервью с несколькими бывшими сотрудниками секретных служб Соединенных Штатов, Франции и Великобритании. В комментариях не для записи бывшие агенты рассказали, как оценивают работу союзников и что думают о своих главных оппонентах – российских и китайских спецслужбах.
Бельгийские спецслужбы считались слабыми. Эти подозрения, кажется, подтвердились: президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что турецкие власти предупреждали бельгийских коллег о том, что Ибрагим Эль Бакрау, один из подозреваемых в совершении брюссельских терактов, является опасным террористом.
Отсутствие централизации, что характерно для всех европейских спецслужб (кроме британских), по сути, соответствует демократическому критерию, согласно которому объединенные спецорганы представляют большую опасность для демократического правительства, нежели разделенные и конкурирующие между собой. Европа опасается объединения спецслужб, поскольку это напоминает ей о практиках авторитарных правительств во время Второй мировой; но разобщенность препятствует быстрому принятию решений и реформам.
Бельгийские спецслужбы разделены сильнее, чем подобные органы в большинстве других стран. Они чаще оказываются в эпицентре скандалов и подвергаются критике за неэффективность. Предшественник нынешнего руководителя службы безопасности Бельгии был «исполняющим обязанности» в течение двух лет и уволился после того, как был утерян след предположительно опасного курдского боевика.
Спецслужбы были отданы под надзор парламентского комитета в 1991 году, однако законодательство по регулированию их работы приняли лишь в 1998 году. До 2006 года их компетенция распространялась исключительно на сбор и анализ разведданных. После этого их полномочия расширили, но вызовы и сложности координирования, характерные для политического ландшафта Бельгии, разделенного на французское и фламандское правительства, привели к тому, что реформирование проходило медлительно. Шок 22 марта должен ускорить реформирование и централизацию спецслужб, однако, в сердце политической Европы вакуум безопасности.
Модель обмена разведданными была установлена группой «пяти глаз» (группа из пяти государств, спецслужбы которых обмениваются между собой разведданными – НВ). С большим отрывом США лидируют в личном составе и глобальном охвате: у них 17 отдельных служб и около 1 млн сотрудников с высоким уровнем допуска к секретной информации. У двух главных секретных агентств США, ЦРУ и АНБ, бюджеты больше, чем у многих бедных стран. АНБ способно мониторить большинство коммуникации по всему миру. В группу «пяти глаз» также входят Великобритания, Австралия, Канада и Новая Зеландия – все англоязычные, все в разные времена входили в состав Британской империи и все (кроме США) остаются частью Британского Содружества.
Обмен данными, особенно между США и Великобританией, относительно свободный и интенсивный. Британский эквивалент АНБ, Центр правительственной связи (GCHQ), имеет, как свидетельствуют украденные Эдвардом Сноуденом материалы АНБ, программы по слежке за теми коммуникациями, которые дают ему возможность собирать и исследовать материалы, показывающие время, место и людей, а не те коммуникации, которые помогают преследовать террористические связи. У меньших спецслужб ресурсы более ограничены, однако есть отличия в зависимости от географического положения.
Другие агентства завидуют масштабам группы «пяти глаз» – особенно доступу к американским материалам. Французские спецслужбы считаются наиболее приближенными к «англосаксам» по уровню эффективности и масштабу работы (особенно Франция сильна на Ближнем Востоке и в Африке) из европейских агентств. Генеральная дирекция внутренней безопасности и Генеральный директорат внешней безопасности Франции исторически отказывались от сотрудничества. Один из высокопоставленных чиновников, не отставной, уверял меня, что сейчас это изменилось к лучшему, хотя и признал существующие «проблемы на политическом уровне».
Отношения с политическим классом критически важны для эффективной работы спецслужб. Зарождение секретных служб Франции было сильно омрачено так называемым делом Дрейфуса 1890-х годов, когда французско-еврейский офицер был ошибочно обвинен в шпионаже в пользу немцев, и без достаточных доказательств признан виновным, после чего заключен в тюрьме на острове Дьявола на многие годы, пока не опровергли его приговор. Во многом дело Дрейфуса связано с антисемитизмом и преднамеренными сокрытиями в армии. Тень этих событий омрачает отношения между спецслужбами и политиками до сегодняшнего дня: из-за недостатка доверия, а также использования сотрудников спецслужб президентами Франсуа Миттераном и Николя Саркози для слежки, среди прочего, за журналистами, которых они подозревали в получении утечек информации из их кабинетов.
Немецкие спецслужбы считаются в лучшем случае середнячками. Их возможности ограничены (по словам одного британского экс-чиновника, немцы «занимаются в основном тем, что сверяют свои действия с юристами»), а внутреннее агентство, Федеральная служба защиты конституции Германии, разделена и отдана под контроль разных федеральных земель. Что касается внешнего агентства, Федеральной разведывательной службы, то говорят, что оно значительно улучшило свою работу. Хотя сотрудники британских, американских и французских служб оценили бы их не выше, чем на троечку.
Можно также отметить итальянские спецслужбы. На фоне запутанной политической структуры и слабой бюрократии в Италии расцвели различные альянсы и интриги, поэтому считается, что итальянские службы также нуждаются в усовершенствовании.
Легендарное КГБ исчезло вместе со страной, которая его создала, Советским Союзом. По словам одного бывшего сотрудника западных спецслужб, КГБ какое-то время не имело руководства, агенты (как нынешний президент России Владимир Путин) покидали службу. Тем не менее, говорит он, россияне «и тогда могли сформировать и внедрить сеть в Соединенных Штатах». Сейчас они возвращаются в форму. Служба внешней разведки России была сформирована из Главного управления КГБ. Она активно действует за границей, особенно в части поддержки антиевропейских партий, что, по мнению РФ, будет способствовать ослаблению ЕС. Никто на Западе не недооценивает могущества россиян и силы их традиций в этой сфере.
Однако они мало что знают о китайских спецслужбах – кроме того, что те активны, особенно онлайн. В частности, китайцы активно ищут новые технологии для поддержки промышленности и ВПК Китая. В эпоху быстрой смены технологий это является ключевой задачей спецслужб (кроме американских, считающих, что им это не нужно): найти новое, узнать, что технология умеет и как ее скопировать.
Спецслужбы по своей природе и ввиду необходимости являются засекреченными; они улучшают свои навыки во взломе кодов и мониторинге, а также тесно связаны со своим политическим начальством, даже если при этом не доверяют друг другу. Возможно, необходимость лучшего обмена данными и продиктована угрозой со стороны террористов, однако это противоречит природе и инстинктам спецслужб.