Со времен Тараса Шевченко россияне до сих пор не поняли, что свободный человек всегда побеждает империю рабов, пишет Виталий Портников.
Тарас Шевченко родился 9 марта 1814 года в империи, только что победившей Наполеона и отстоявшей свою государственность. Эта победа — как, впрочем, и победа Советского Союза над Гитлером — означала ещё и укрепление внутренней реакции.
В Российской империи — как и по всей «реставрированной» Европе — вытравлялись любые мысли о политических и экономических свободах. К европейским окраинам империи — после появления Герцогства Варшавского и демонстрации очевидного энтузиазма польского населения — относились с особой подозрительностью.
К ненависти к полякам примешивалось «великорусское» презрение к украинцам. Поляки были хотя бы врагами, украинцы — «быдлом», продолжающим разговаривать на своём «мужицком суржике» и не желающим изучать «правильный язык». Это мнение господствовало отнюдь не только в кругах самодовольной аристократии, но и среди «демократической интеллигенции» — именно украинский язык Виссарион Белинский будет считать главным недостатком «Кобзаря».
Давление общественного мнения было столь сильным, что украиноязычный Гоголь — выходец из старинного дворянского рода — стал эталоном «петербургского русского». Ни о какой другой литературной карьере он и не помышлял.
На украинское счастье, Шевченко не был дворянином — внутренний коллаборационизм, всегда отличавший малороссийское дворянство и образованное сословие, был ему не свойствен. Он был таким, каким были — и остаются — самые обычные украинцы — достаточно открыть «Кобзарь», чтобы это понять.
От современников и потомков его отличают грандиозный талант и сила воли. Нельзя сказать, что безумная империя, в которой он жил, не понимала его опасности. Понимала. Поэтому и уничтожала — тем более, что основное время жизни Шевченко пришлось на усиление реакции. Его освободили из ссылки только после того, как империя проиграла очередную войну — Крымскую, между прочим! — и отправился на тот свет Николай І, тогдашний Путин. Но было уже поздно — Шевченко умрет через несколько лет после освобождения, умрет совсем молодым по нашим меркам человеком — 47 лет.
Только спустя десятилетия станет ясно, что подвижничество поэта помогло украинскому народу состояться и вырваться из имперского кошмара. В схватке человека и империи победителем оказался человек.
Спустя два с небольшим столетия после его рождения Надежда Савченко читает последнее слово в суде ростовского Донецка — идиоты-судьи даже не задумались о том, какую историческую параллель они провели, решив перенести заседание.
Современники — в особенности адепты умирающей империи — могут предъявить к ней те же претензии, что и к Тарасу. Она упряма, не рациональна, она верит в силу слова и сопротивления. Она отстаивает то, что кажется им смешным — какую-то Украину, какой-то украинский язык, какую-то свободу. Ради победы она готова к самопожертвованию.
Но разве маленький человек может выиграть у системы? Эти ограниченные люди живут всего лишь на части территории своей бывшей империи, но как и французские аристократы, возвращённые к власти во время рождения Шевченко, ничего не поняли и ничему не научились.
И самое главное, чего они никогда не смогут понять и усвоить — и поэтому погибнут — свободный человек всегда побеждает империю рабов. Всегда.