Однако, Киеву все равно еще надо решить много проблем.
Джеймс Шерр – научный сотрудник Королевского института международных отношений (Чэтем-Гауз), бывший руководитель программы исследований России и Евразии этого Института на сайте The World Today пишет о том, что именно Украина, а не Запад, изменила динамику конфликта на Донбассе, а Кремль недооценил слаженность и устойчивость Украины.
Для тех, кто согласен с точкой зрения Владимира Путина об Украине, как “искусственном государстве”, вытеснение пророссийских боевиков из их опорного пункта в Славянске 5 июля, видимо, стало шоком. Оно, бесспорно, как кажется, стало неожиданностью для Кремля.
Когда и. о. президента Украины Александр Турчинов 7 апреля объявил о начале “антитеррористической операции” против боевиков, в Украине царил глубокий скептицизм относительно способности вообще собрать какую-нибудь пригодную для применения военную силу.
Причиной этого скептицизма была не слабая национальная идентичность, а глубокая дезориентация после оккупации и аннексии Крыма. То, что Россия будет шпионить, раздавать взятки, будет запугивать и оказывать экономическое давление – давно уже воспринимали как очевидное. Но аксиома, что “русский никогда не будет воевать с украинцем” была глубоко укоренена даже в сознании украинских специалистов в области национальной безопасности.
Временное правительство, приведенное к присяге в парламенте Украины после быстрого бегства бывшего президента Виктора Януковича, не было правительством специалистов в области национальной безопасности. Под руководством премьер-министра Арсения Яценюка в правительстве появились опытные и компетентные госслужащие в сфере публичных финансов и экономической политики. В секторе национальной безопасности и обороны картина была совсем другой. Некоторые из назначенных лиц имели высокую мотивацию, но им не хватало опыта. Остальные были пассивными или некомпетентными.
При поступлении на свои должности они обнаружили систему военного управления и защиты национальной безопасности, в которой не хватало головы и многих трудоспособных соединительных элементов. Во время последних дней пребывания Януковича при власти, документация о личном составе и оперативной работе Службы безопасности Украины (СБУ) была уничтожена, шифры похищены, а системы связи – разрушены.
В течение многих лет, и, в частности, по вине Януковича, военные, служба безопасности и правоохранительные структуры были глубоко пронизаны агентами Москвы – настолько, что в последние недели руководство СБУ получало оттуда приказы. Хотя министерство обороны и Вооруженные Силы сохранили преимущественно собственную структурную целостность, командование не обошли чистки, а имущество Вооруженных Сил открыто разграбило хищное государство. С 2012 года основной темой семинаров в Киеве было изнурение ресурсов и сил государства.
По этим причинам страна не была готова к войне. Она столкнулась с хорошо вооруженными и умело управляемыми силами боевиков, которым согласованность действий уверяли российские советники, силы передислоцированные из Крыма и российские подразделения специального назначения. В начале апреля эти силы уже рассеялись по Донецкой и Луганской областях. В то же время Украине пришлось организовывать глубокую оборону от четырех российских тактических групп, развернутых на ее границах. Впрочем, в начале июня США и другие страны-члены НАТО отказывались предоставить Украине большую часть тех нелетальных средств, которые она просила.
Восстановление потенциала
На фоне таких условиях заслуживает внимания не медлительность Украины, а ее скорость в захвате инициативы. К середине мая новое командование частично пополнило силы добровольцами и завершило два этапа частичной общенациональной мобилизации. Командование реализовало значительную передислокацию войск, ввело новый режим проведения учений и вернуло нормальную систему управления и контроля над своими силами. Подразделения сомнительной надежности – особенно подразделения Министерства внутренних дел – были расформированы, а на их месте были созданы новые военные формирования, как Национальная гвардия.
9 мая подразделения Национальной гвардии и Министерства обороны вернули контроль над Мариуполем на юго-востоке страны, но им нужна была поддержка частных формирований Рината Ахметова, одного из богатейших людей Украины, чтобы укрепить его. 27 мая они нанесли сокрушительное поражение боевикам в международном аэропорту им. Сергея Прокофьева в Донецке. До 1 июля, несмотря на периодические отступления, силы “антитеррористической операции” восстановили контроль над 23 из 36 районов, захваченных боевиками.
“Антитеррористическая операция” обязана своим спорный названием требованиям украинского законодательства. По закону, единственными другими основаниями для общенациональной мобилизации и применения Вооруженных сил является чрезвычайное или военное положение.
роме того, Украина утверждает, что пророссийские боевики используют методы террористов – размещают тяжелую артиллерию в населенных пунктах и прибегают к “провокациям”, задуманных для роста числа жертв среди гражданского населения и дальнейшей демонизации Киева в глазах местных жителей.
Юридические тонкости также объясняют, почему антитеррористический центр СБУ, а не генеральный штаб Вооруженных Сил, координирует действия всех военных и правоохранительных формирований. С момента своего избрания 25 мая, Петр Порошенко установил контроль над проведением операции, которого не имел исполняющий обязанности президента. Генерал-лейтенант Виктор Муженко, назначен Порошенко на должность начальника Генерального штаба 3 июля, как очевидно, отвечает за ход операции, а украинские силы окружают последние ключевые узлы сопротивления боевиков в Донецке и Луганске.
Характер “гибридной войны” на Востоке вызывает недоумение, но так и было предусмотрено. В течение сотен лет нерегулярные войны на окраинах империи, царской и советской, велись по похожим принципам. Модель ведения войны определяют неформальные сети, а не вертикально управляемые структуры. Модель выглядит хаотичной и одновременно гибкой. Ей присущи маскировки и жестокость, и она призвана стереть грань между гражданским и межгосударственным конфликтами. Ее элементами являются не только кадровые офицеры частей спецназначения (ГРУ) и Федеральной службы безопасности, но и уволенные в запас военнослужащие и дезертиры, частные силы безопасности олигархов, казаки, чеченские боевики, авантюристы и преступники.
Войну финансирует не только казна российского государства, но и номинально частные банки и предприятия, а также карманные олигархи Януковича. Из всех этих причин “контроль” Кремля за ведением войны является неоднозначным; его военная поддержка боевиков видимая, но, в то же время, он еще может отрицать ее.
Однако, эта модель имеет свои ограничения. Во-первых, без сильной местной составляющей, взрывчатка не сдетонирует. Перед тем, как конфликт достиг своего пика, опросы общественного мнения свидетельствовали, что 70% жителей в Донецкой и Луганской областях хотели, чтобы Украина осталась унитарным государством. Даже если эти цифры до сих пор остаются действительными, 30% – это много людей, а во время войны гнев сильный, что повышает сопротивление. Однако, в остальных трех восточных областях Украины, не говоря уже о четырех областях русскоязычного Юга, взрывная смесь не сдетонировала, несмотря на провокации со стороны российских агентов в Одессе и других местах.
Второе ограничение заключается в том, что поражения превращают сети на раздробленные группировки. Власти Александра Бородая, “премьер-министра”, и Игоря Гиркина, “министра обороны” так называемой Донецкой народной республики, сейчас бросают вызов другие полевые командиры и Олег Царев, предприниматель и политик, которому Россия предоставила ключевую роль в местном политическом процессе. После трагедии с рейсом Malaysia Airlines ее почти наверняка ограничит генерал-лейтенант Владимир Антюфеев, что в течение 20 лет возглавлял КГБ в Приднестровье и который является таким же безжалостным, как Гиркин, и даже в десять раз эффективнее.
Неопределенность
Когда появились первые “зеленые человечки” в Крыму, в западных столицах в основном обсуждали действия России и реакцию Запада. Однако, именно Украина, а не Запад, изменила динамику конфликта. Как бы хорошо или плохо Кремль не понимал ЕС или НАТО, он недооценил слаженность и устойчивость Украины. Если бы все было иначе, боевики прошлись бы через Запорожье и Одессу до границы с Молдовой, и мы сейчас могли бы уже обсуждать неизбежность войны, а не урегулирование этого кризиса.
Однако, “урегулирование” остается пока далекой надеждой. Поскольку силы боевиков разделены и находятся преимущественно в окружении, конечная фаза конфликта может уже быть близкой. Но это не означает, что конфликт закончится. Назначив генерала Антюфеева, ведущего архитектора “замороженных конфликтов”, своим де-факто уполномоченным в Донецке, Путин дал четкий сигнал, что он не имеет никакого намерения позволить региону вернуться под контроль Киева.
Это лишь умножает опасения, что европейские партнеры Украины не позволят нанести России поражение без ее согласия. На Порошенко уже не раз оказывал давление Запад, требуя объявить о прекращении огня, которого придерживалась только Украина. Пока слишком рано говорить, трагедия рейса Malaysia Airlines ослабит давление или же усилит его.
Есть еще опасения, что Украина сможет победить боевиков своими силами, отвлекая при этом от себя гражданское население, которое все чаще проклинает все стороны конфликта. Реинтеграция Донбасса будет выглядеть как восстановление инфраструктуры Восточной Германии без западногерманских денег. Но, задача примирения граждан и правительства в расколотом и травмированном обществе будет еще тяжелее.
Джеймс Шерр – научный сотрудник Королевского института международных отношений (Чэтем-Гауз), бывший руководитель программы исследований России и Евразии этого Института.
