Если бы россияне жили в стране, где свободно распространяется информация и приветствуется открытая общественная дискуссия, то они могли бы задать своему руководству некоторые острые вопросы.
Помощник госсекретаря США по вопросам демократии и прав человека Том Малиновски написал комментарий для издания “КоммерсантЪ”.
В прошлом месяце, давая интервью газете «Коммерсантъ», я говорил о том, как трудно стало Соединенным Штатам вести диалог с российской стороной по вопросам прав человека. Неделю спустя Константин Долгов, уполномоченный МИД РФ по вопросам прав человека, демократии и верховенства права, дал ответное интервью. Итак, кажется, начался диалог или в некотором роде полемика, которую я бы хотел продолжить.
Начну с того, что обозначу несколько основополагающих принципов.
Первое: все страны, которые заявляют, что соблюдают права человека, должны отвечать общим основополагающим принципам. Эти принципы установлены в таких документах, как Всеобщая декларация прав человека и Хельсинкский заключительный акт, которые и США, и Россия обязались соблюдать.
Второе: все мы тем или иным образом сталкиваемся с проблемами в области соблюдения прав человека. Соединенные Штаты уже длительное время решают проблемы долгосрочного содержания заключенных в тюрьме Гуантанамо, а также жестокого обращения с задержанными в связи с терактами 11 сентября. Мы постоянно ведем дискуссии о том, как эффективно бороться против терроризма и при этом соблюдать право граждан на неприкосновенность частной жизни. Мы все еще полностью не решили проблему расовой дискриминации, а в некоторых случаях не преодолели сохраняющееся недоверие между населением и полицией, которая призвана его защищать. Существующие в США проблемы в области прав человека привлекают значительное внимание мирового сообщества, и мы это понимаем.
И это совершенно законно, когда граждане и правительства государств, взявших на себя обязательства по соблюдению прав человека, а также такие организации, как ООН и ОБСЕ, требуют, чтобы США и сами жили в соответствии с теми принципами, которые они отстаивают по всему миру.
Третье: истинным показателем приверженности страны принципам соблюдения прав человека является не наличие или отсутствие проблем в этой сфере, а существование законов и институтов, которые позволяют эти проблемы разрешить. В Соединенных Штатах свободная пресса и гражданское общество выявляют проблемы и предлагают их решение. Представители исполнительной власти должны на это реагировать, иначе они будут отвечать перед Конгрессом, независимой судебной властью или же не будут переизбраны на следующих выборах. Когда гражданские активисты в нашей стране призывают к закрытию тюрьмы Гуантанамо или критикуют внешнюю политику президента США, наше правительство не объявляет их «пятой колонной» или «национальными предателями», не вешает на их организации ярлык «иностранного агента». Когда американские газеты и телеканалы разоблачают коррупцию в нашей политической системе, их редакторов не снимают с должности и не заменяют на пропагандистов, задача которых прославлять руководство страны. Когда американские граждане выходят на мирные акции протеста, эти действия не называют «массовыми беспорядками». Американцы могут задавать своему правительству любые вопросы, не боясь последствий.
Если бы россияне жили в стране, где свободно распространяется информация и приветствуется открытая общественная дискуссия, то они могли бы задать своему руководству некоторые острые вопросы. Такие как.
Каким образом за последние годы многие представители государственной власти так разбогатели и почему они имеют банковские счета и недвижимость за рубежом, хотя в патриотическом порыве порицают западные ценности (отток капитала из России в 2014 году составил $152 млрд, включая средства представителей госвласти)? Не потому ли это происходит, что эти люди сначала ослабили верховенство закона в России, чтобы накопить это богатство, а теперь не верят в закон для защиты своих капиталов? И почему создается впечатление, что к ответственности за незаконные сделки привлекают лишь тех, кто высказывается против руководства страны или выражает недовольство коррупцией?
Почему резко увеличилось число россиян, эмигрирующих из своей страны, что подтверждается недавно опубликованными данными? Почему так много российских ученых, предпринимателей и экономистов уехали из России в последние годы? Мы рады, что их талант на Западе востребован, но разве в интересах России избавляться от своих лучших умов?
Почему развернутая российскими властями кампания против «иностранных агентов» коснулась не только организаций, занимавшихся вопросами соблюдения прав человека и наблюдения за выборами, но и тех, кто помогал больным кистозным фиброзом или организовывал заповедники для находящихся под угрозой исчезновения журавлей?
Почему усиливается изоляция России на мировой арене? Обращает на себя внимание тот факт, что 2015 год был недавно объявлен «годом дружбы» между Россией и Северной Кореей. Это та страна, с которой большинство россиян что-то роднит и они хотят с ней тесно взаимодействовать?
Далее тема, по которой у США и России наибольшие разногласия,— ситуация на Украине. Убежден, что если бы граждане России могли свободно получать информацию и выражать свое мнение, то у них все еще вызывало бы беспокойство соблюдение прав этнических русских в восточной части Украины. Уверен, что граждане России так же требовали бы от США воздействовать на своих партнеров в Киеве для соблюдения стандартов в сфере прав человека. Но россияне могли бы также настаивать, чтобы правительство их страны говорило им правду о том, что делают российские военнослужащие на территории Украины, и о том, сколько российских солдат там погибло.
Россияне могли бы также осознать, что у них есть общие стремления с теми, кто вышел на Майдан в Киеве,— молодыми украинцами, которые выступили за то, к чему стремится большинство жителей России: жить в современной, процветающей стране, где обеспечено верховенство закона, где не разрастается коррупция, в стране, где народ влияет на правительство и расходование налогов. Вероятно, россияне увидели бы, что рядовые граждане могут требовать этого от руководства страны и рассчитывать на результат, они увидели бы, что необязательно вечно мириться с беспомощным положением перед политикой, которую не разделяешь.
Такое положение дел огорчает всех тех, кто с глубоким уважением относится к достижениям и потенциалу российского народа. Соединенные Штаты разделяют устремления россиян, мечтающих жить в благополучной, нацеленной на созидание стране, сильной мировой державе. Если бы США стремились ослабить Россию, были бы заинтересованы в том, чтобы она утратила авторитет и влияние на мировой арене, мы были бы рады, что Россия проводит политику, которая как раз ведет к ослаблению.
Несомненно, Россия, в которой демократические институты более развиты, не будет во всем соглашаться с США. Мы признаем, что у России есть национальные интересы и свое видение мира, как и у всех государств. Но Россия с более развитыми демократическими институтами стала бы лучшим домом для своих граждан и более сильным лидером вместе с США и другими странами, стремящимися к безопасности и процветанию во всем мире. Надеюсь, что в этом вопросе наши точки зрения могут совпасть.