Дипломатическая борьба за Крым запоздала на два года, но очень нужна, считают эксперты.
В этом году Украина активизирует процесс возвращения аннексированного Крыма. Об этом на форуме в Давосе рассказала министр финансов Украины Наталия Яресько. По ее словам, планируется создание дипломатического форума в расширенном женевском формате, основу которого должны составить Украина, ЕС, США и Россия.
“Мы рассчитываем на создание чего-то большего, чем женевский формат, для того, чтобы начать диалог о том, чтобы вернуть Крым Украине”, — отметила Яресько.
Кроме того, деоккупацией Крыма должно будет заняться отдельное подразделение Представительства президента Украины в Крыму, которое сейчас находится в Херсоне. Соответствующий указ Петр Порошенко подписал 20 января. Документом предусматривается создание службы по работе с гражданами, которые переселились из Крыма, а также службы международных связей. Также новообразованное подразделение должно будет способствовать соблюдению конституционных прав и свобод граждан, которые проживают на оккупированном полуострове или переселились на материковую часть Украины. Помимо прочего, указом предусматривается, что подразделение займется разработкой стратегических программ по возвращению временно оккупированного Крыма под общую юрисдикцию Украины.
Опрошенные “Главредом” эксперты подчеркивают, что такого рода шаги по возвращению Крыма Украине следовало предпринимать еще в марте 2014 года, сразу после аннексии, потому они несколько запоздали. Но, тем не менее, они называют инициативу по созданию дипломатического форума нужной и правильной, хотя и отмечают, что эта борьба за полуостров будет весьма тяжелой и долгой, и нет гарантий, что она закончится успехом.
Богдан Яременко, дипломат, руководитель Фонда “Майдан иностранных дел”:
Сказанное Яресько — это повторение слов Порошенко на пресс-конференции о том, что должен быть создан формат “Женева+”, в рамках которого должен обсуждаться вопрос возращения Крыма. Но лично я сомневаюсь в эффективности разделения двух проблем — Крыма и Донбасса: это два фрагмента одной войны, два фрагмента агрессии Российской Федерации против Украины, и решаться они должны в комплексе.
На мой взгляд, нужно работать не в плане разделения способов и форматов решения сложившихся проблем, а сосредоточиться на том, каким образом вопрос Крыма сделать частью повестки дня переговоров в минском формате и частью Минских договоренностей. Думаю, что это была бы более дальновидная политика. Хотя, безусловно, минский формат не совершенен из-за отсутствия в переговорном процессе США и Евросоюза как организации. Потому разговоры о новом форуме и новом формате — не безосновательны.
Украина уже потеряла очень много времени — фактически два года, потому все нужно делать как можно быстрее. Но я бы не разделял вопросы Крыма и Донбасса.
Если такие переговоры по Крыму будут организовываться отдельно, вряд ли это будет эффективно. Так или иначе, Минские договоренности уже привязали к санкциям против России, а это единственный эффективный инструмент давления на нее. Если новому форуму тоже удастся привязать вопрос Крыма к санкциям против России, это бы повысило эффективность. Иначе этот форум будет просто собранием, дискуссионной площадкой (чем, собственно, является Давос), и в этом случае это будет просто говорильней. Реально же есть необходимость в формате, в котором бы участвовала Россия, и есть необходимость в сохранении механизмов давления на нее. Если предложенный формат решит эти вопросы, то у него есть шансы на каком-то этапе принести некоторый результат.
В любом случае, вопрос возвращения Крыма не решится быстро, нужно говорить о долгосрочной перспективе.
Что касается Указа президента, то Представительство Президента Украины в Крыму уже существует, находится в Херсоне, но в его рамках теперь создается отдельная дополнительная служба.
Существенный прорыв в вопросе возвращения Крыма произошел в прошлом году благодаря акции по блокаде Крыма, благодаря действиям активистов, представителей Меджлиса, крымскотатарского народа. В результате вопрос снова вынесен на повестку дня, в информационное пространство Украины. Это — главное изменение, все остальное — только следствие этого.
Я не возлагаю больших надежд на эту президентскую службу, потому что пока не понятно, как она будет финансироваться, каковы ее полномочия. Такого рода органы должны действовать в рамках Кабинета министров, если мы хотим, чтобы они финансировались, чтобы эта деятельность была деятельностью правительства. Поскольку функции президента сейчас достаточно ограничены, и финансирование ограничено. Этот шаг президента, на мой взгляд, является просто способом ответить на общественный запрос и общественную критику. Я не верю в эффективность этой службы, в частности, не верю в написание стратегии по возвращению Крыма этим органом, потому что органы государственной власти не очень способны на разработку стратегий. Эта задача уже ставилась СНБО, и пока что не ясно, будет ли она выполнена. Кажется, что это просто окозамыливание, акции, призванные снять общественное напряжение и отвести критику от президента. А чтобы все заработало и стало эффективным, необходимы неимоверные усилия. А четкости в действиях украинской власти, которые бы доказывали, что это будет эффективно, нет.
Владимир Фесенко, глава правления Центра прикладных политических исследований “Пента”:
Просто дипломатическим форумом Крым не вернуть, но это не значит, что не нужно вообще ничего делать. Мы не можем сейчас воевать с Россией из-за Крыма, потому что тогда мы рискуем потерять всю страну. Это было бы глупо и авантюристично. Надо быть реалистами: сейчас не та ситуация и не то время, когда можно военным путем отвоевать страну.
Вернуть Крым мы сможем только в том случае, если начнет разрушаться российское государство. Такой вариант возможен, история знает такие примеры. Но это не значит, что это произойдет прямо сейчас или уже завтра. Но мы к этому должны быть готовы.
Яресько сказала о дипломатических инструментах борьбы за Крым. Это правильно, их нужно использовать, нужно действовать таким путем. Наши европейские партнеры избрали для себя удобный путь — вести переговоры только по той проблеме, которую можно решить, очень сложно, но можно. Речь идет о кризисе на востоке Украины. По этому вопросу Россия готова договариваться. По Крыму — нет, по этому вопросу РФ не будет договариваться. Но мы не можем просто ждать, когда возникнет благоприятная возможность для возвращения Крыма. Потому идея о координации дипломатических усилий, об активной дипломатической борьбе за Крым — правильная. Это далеко не гарантирует, что Крым быстро удастся вернуть только благодаря таким шагам, но делать это нужно.
Что касается стратегии по возвращению Крыма. Вот, например, есть ли у Китая стратегия по возвращению Тайваня? Мы ничего об этом не знаем. Совсем не значит, что Китай признает существование Тайваня. Раньше Китай занимал очень жесткую позицию, даже разрывались дипломатичные отношения со странами, которые признавали Тайвань. А сейчас Китай торгует с Тайванем, хотя считает, что это часть их страны, не признает независимость Тайваня. И при этом нет никаких публичных стратегий по возвращению Тайваня.
А была ли у канцлера Аденауэра, очень уважаемого политика, государственного деятеля, который создал современную Федеративную республику Германию, была ли у него стратегия по объединению Германии? Но это не значит, что Аденауэр был никчемным политиком, если у него не было публичной стратегии. Он делал то, что можно было делать.
Сейчас нам нужна не стратегия возвращения Крыма. Я не приверженец написания массы стратегий. Просто хорошо знаю, что некоторые люди так зарабатывают, пишут эти бумаги, которые никому не нужны и ни на что не влияют. Абсолютное большинство публичных стратегий, которые были написаны и обнародованы, ни на что не повлияли и никакой пользы не принесли.
Нам нужна системная и последовательная политика относительно Крыма, где конечная стратегическая цель, — его возвращение. Абсолютная составляющая такой политики — юридическое непризнание Крыма частью России. В рамках этой политики мы должны иметь набор оперативных действий, конкретные сценарии, что и как должны делать конкретные государственные службы, например, когда та или иная страна, или транснациональная корпорация (а мы такие примеры совсем недавно видели) внезапно признает Крым частью России. Лучше всего, чтобы у каждого государственного чиновника в МИДе, Минюсте, в парламенте у депутатов была сразу четкая позиция, что делать. Чтобы не думали, не проводили “мозговые штурмы”, а сразу действовали.
Другая составляющая этой политики, и тут нужна стратегия, — юридическая борьба, даже юридическая война с Россией за то, чтобы она возместила нам ущерб, нанесенный незаконной аннексией Крыма. За целых два года Минюст не очень много сделал в этом плане, и только сейчас отдельные компании стали подавать иски, предпринимать какие-то юридические действия для возмещения этих потерь. Это ненормальная ситуация, именно потому нужна системная скоординированная деятельность и стратегия: в какие суды нам нужно обращаться, что и как делать, какие ведомства должны быть вовлечены и т.д.?
Далее — вопрос торговых отношений с Крымом. Нужна полная блокада или официальная (либо наполовину официальная) торговля с Крымом без признания Крыма частью России? Это не такой простой вопрос. Нужно понимать, что полная блокада поначалу может достаточно эффективно влиять на Крым, причинять ущерб России и крымской власти. Однако и крымчанам — тоже. Но это только на первом этапе! В дальнейшем и Россия, и Крым приспособятся к этому, и негативные последствия наступят уже для Украины — полный разрыв отношений и связей между Крымом и Украиной. В результате Крым начнет забывать об Украине. Плюс — формируется негативное общественное мнение в Крыму об Украине. Кстати, это является следствием энергетической блокады.
Безусловно, ключевым принципом остается непризнание Крыма частью России, однако при этом нужно все взвесить и решить — торговать или не торговать с ним. Такая же ситуация будет и с Донбассом.
Потому не стоит выдумывать стратегии по возвращению Крыма — это красиво выглядит, но на самом деле бессмысленно, с точки зрения реальной политики. Повторюсь, ни Китай, ни Германия не писали никаких дурацких стратегий, но у них была четкая системная политика по отношению к отторгнутой части своей территории. Потому и нам нужно сформировать четкую и системную политику борьбы за Крым. Форумы и дипломатическая борьбы нужны, чтобы вопрос Крыма не забывали, чтобы мы жестко и оперативно реагировали на ситуации, когда кто-то признает Крым российским, чтобы был круг наших друзей, которые ба за границей вместе с нами боролись за Крым и т.д. Но это долгая и очень сложная борьба, в которой конечный результат не гарантирован. Но это не значит, что мы ничего не можем и не должны делать.
Кость Бондаренко, директор Института украинской политики:
Почему о Крыме вспомнили только сейчас, через два года? На мой взгляд, все эти заявления опоздали на пару лет. Подозреваю, что это опоздание может быть фатальным. А в политических процессах деятельность такого форума на сегодняшний день будет малоэффективной. Такие дипломатические форумы нужно было создавать в марте 2014 года, а не в январе 2016-го.
Главный вопрос в контексте Украины, который сегодня поднимает международное сообщество, — это ситуация на востоке. Прежде всего, от нас требуется урегулировать ситуацию на Донбассе, который сегодня стал “горячей точкой”. Немецкие и другие европейские политики настаивают на том, чтобы Крым был вынесен за скобки переговорного процесса — сначала нужно урегулировать ситуацию на Донбассе, а затем говорить о Крыме.
Очевидно, что какое-то время Крым обречен оставаться в такой же ситуации, как Фолклендские острова — Британия в свое время отобрала их у Аргентины, но значительное число мировых стран не признает этого захвата, Аргентина и дальше считает эту территорию своей, но временно аннексированной, британцы считают ее своей, однако все это не мешает Британии и Аргентине активно торговать между собой.
Результат для Крыма возможен только тогда, когда Украина и Россия будут говорить напрямую непосредственно друг с другом по этому вопросу.
Единственная формула, на которую мы сегодня можем пойти, это статус территории с двойным подчинением (вроде Гибралтар). Это единственное, на что мы можем на сегодняшний день выйти. А рассчитывать на то, что Путин вдруг встанет и скажет: “Забирайте Крым назад”, — такое очень вряд ли может произойти.