Лет пять назад, стоило только заикнуться в тырнетах о революции в России, начиналось глумление: мол, размечтались, придурки, никому не нужна революция; экономика растет, жизнь налаживается, люди квартиры и машины покупают; массы всем довольны, а недовольных в случае чего в асфальт закатают, причем еще до приезда ОМОНа; лидеров нет, еслинепутинтокто?
Сегодня ситуация совсем иная. Единственный серьезный аргумент охранителей заключается в следующем: ну и когда же произойдет ваша революция? Мы, дескать, уже лет 10 слышим вопли о ее неизбежности, а ее до сих пор не случилось. Собаки лают, караван идет, и так будет вечно.
Ну, так Лев Толстой (не зря его Ленин назвал зеркалом русской революции) 30 лет вопил о том, что если элита не одумается, народ подымется и сметет ее. Над ним смеялись, как над юродивым. Он вопил, караван шел, существующее положение вещей казалось вечным. Только через семь лет после смерти писателя свершилась та буря, которую он предрекал. У нынешних же консерваторов никаких 30 лет в запасе нет. Счет идет на годы. Предсмертные судороги Ресурсной Федерации уже начались.
Самое главное заключается в том, что возможность революции не отрицается даже самыми упоротыми сетевыми кремлешлюхами, они уже давно перешли к обороне, перестав имитировать оргазм по поводу великих побед путинизма. Более того, масса людей склоняется от мысли возможности и желательности революции к мнению о ее неизбежности. И совсем уже фантастика (то, что казалось фантастикой несколько лет назад): в России о революции заговорили не 17-летние маргиналы-анархисты, не упоротые столичные либерал-фундаменталисты, а представители науки. 8 июня в Москве состоялась научно-экспертная сессия, участники которой попытались коллективными усилиями смоделировать варианты ближайшего будущего страны.
Я не могу сказать, что там собрались пламенные революционеры, однако любой честный, серьезный анализ неизбежно приводит к выводу о том, что выход из нынешнего кризиса будет носить революционный характер. Способность системы к трансформации уже утрачена. Это мнение было практически единодушным. На наших глазах происходит легитимизация понятия “революция”. То, что еще вчера считалось самым ужасным, что может с нами произойти, начинает восприниматься, как последняя надежда, как необходимая неизбежность.
Кстати, о сроках. Я считаю принципиально невозможным спрогнозировать точную дату революционного взрыва. Если революцию можно спрогнозировать, ее можно и предотвратить. Как показывает история, революции случаются в самые неожиданные, в том числе и для самих революционеров, моменты. По каким объективным критериям можно было прийти к выводу, что именно в феврале 1917 г. в России рухнет самодержавие? Кто мог 18 августа 1991 г. предположить, что СССР доживает последние недели? Да, ползучий распад Союза происходил уже несколько лет, да, центробежные тенденции доминировали, но даже в этой ситуации развал страны не был неизбежным. Свержение режима Януковича произошло именно в тот момент, когда, казалось бы, кризис урегулирован (гарантами этого урегулирования выступили лидеры влиятельных европейских стран), действующий президент потерпел моральное поражение, и добивать его, вроде бы, не было ни малейшей политической необходимости. Назовете мне хоть одну революцию, которую удалось спрогнозировать, предсказать, предугадать?
Но, если кто-то хочет узнать точные сроки революции в России, то и на сей счет есть научный прогноз. Смотрите ролик. Собственно, в представленном прогнозе самое главное не временная шкала, которая может быть растянутой или сжатой, а представленные в графическом виде тенденции, взаимодействующие факторы.
Революции сначала происходят в головах, и только потом на улицах. Сейчас происходит стремительный рост революционных настроений именно в головах. В головах у ничтожного меньшинства, но историю всегда творит активное меньшинство, за которым следует пассивное большинство. Именно поэтому сегодня революционеры не создают массовых партий, не выводят тысячи на баррикады и миллионы на улицы, не точат тиранию герильей и не “штурмуют Зимний”. Нынешняя стадия по-научному называется “вызревание революционной ситуации”, это латентная, то есть скрытая фаза любой революции. Линия фронта проходит не по площадям, на которых жгут покрышки, а в головах людей. Именно на завоевание умов и направлены основные усилия революционеров.
Собственно, и контрмеры режима предпринимаются именно в той сфере, где происходит подтачивание его гегемонии. Сотни приговоров за лайки в соцсетях – тому подтверждение. Конечно, погононосная шваль понимает, что невозможно полностью перекрыть все щели. КГБ СССР не мог разобраться с диссидентами, которые по ночам копировали на печатных машинках “Архипелаг ГУЛАГ”. Сегодня это копирование с одновременным распространением происходит нажатием одной кнопки “Опубликовать у себя”. Любой активный интернет-пользователь способен за час выполнить тот объем работы, на который у сотни советских диссидентов уходил год.
В карательных органах, видя, что невозможно наказать всех, кто распространяет подрывной контент, работают в двух направлениях: целенаправленно гасят генераторов этого контента, что логично, и осуществляют демонстративно-жестокое подавление совершенно случайных людей, которые что-то там лайкнули или откомментили. Не пытайтесь искать в этих карательных спецоперациях какую-то логику или систему. Задача силовиков не наказать виновных, а запугать общество в целом, показать, что любой, даже несовершеннолетний, может схлопотать срок за репост демотиватора. Вся суть в случайном выборе жертвы и демонстративной жестокости наказания за… За что? В общем-то ни за что.
Цель карателей – не защита закона, а запугивание. Логика та же, что и у нацистских карателей, которые убивали не партизан, а сжигали деревни с детьми и стариками. Сожгли пару деревень, а жители других пусть сто раз подумают, давать ли краюху хлеба ночным гостям из леса. Партизанское движение невозможно без деятельной поддержки населения. Соответственно, если запугать население, партизаны переведутся.
Эффективны ли методы запугивания, применяемые путинским режимом против населения? Не более, чем деятельность гитлеровских зондеркоманд в оккупированной Белоруссии. На каком-то этапе карательные мероприятия начинают вызывать не столько страх, сколько ненависть и жажду мести. Именно поэтому еще ни одному диктаторскому или оккупационному режиму не удалось удержать власть, опираясь исключительно на массовые репрессии.
А теперь небольшой тест. Посмотрите на эту листовку и попытайтесь найти в ее содержании признаки преступления хотя бы по одной статье УК.
А как насчет этих невинных демотиваторов? На сколько лет потянут?
Не смотря ни на какие репрессии, режим вчистую проигрывает революционерам. Потому что с идеями невозможно бороться с помощью кандалов, резиновых палок и пуль. Даже телезомбирование не помогает, потому что оно ничем не заполняет голову, а всего лишь замораживает мозг, дабы в него не проникли извне крамольные мысли. В идейном же, интеллектуальном, концептуальном плане кремлевский режим – полнейший импотент. Именно поэтому во всех подконтрольных Кремлю медиа наложено жесткое табу на обсуждение вопроса будущего. Всем приказано жить одним днем и не думать о завтра.
Даже в предвыборной риторике партии власти уже давно не прослеживается даже намека о целях в будущем. Лейтмотив сводится к тому, что “сохраним стабильность, не допустим развала”. Что касается “системной оппозиции”, то она не то что образ будущего не генерирует, она, чтобы не конкурировать с партией власти, обращается исключительно к прошлому. Уже более 20 лет самая популярная “оппозиционная” партия выступает под лозунгом “Вернем все взад!”.
Если протестные настроения у людей старшего возраста имеют во многом идейную (мировоззренческую) подоплеку, то молодежь более чувствительна к экономическим раздражителям. Но старики не устраивают революцию, это дело молодых. Соответственно, катализатором революционной ситуации будут экономические провалы режима.
Кто сказал, что иначе и быть не может? Очень даже может. Но у нас вряд ли кто-нибудь пойдет защищать памятники Ленину, как на Украине, да и валить их не станут. Никого не колышет, кто на каком языке говорит, кто кому молится и каких расцветок ленты носит.
Скептики возражают мне довольно предсказуемо: мол, да, в тырнетах сейчас начинается протестное гоношение и рост всякого рода диссидентских настроений. Но во-первых, нет объединяющей всех идеи, а, во-вторых, все это брожение не выплескивается в оффлайн, а затрагивает лишь небольшую часть общества. Абсолютное большинство же сохраняет искреннюю лояльность режиму и не только не поддерживает идей радикального преобразования общества, но и довольно агрессивно их отвергает. И, самое главное, нет лидеров, за которыми пошли бы массы, а без этого ничего невозможно сделать.
Да все именно так, и иначе не может быть. В предреволюционной ситуации новые идеи, которые в самое ближайшее время овладеют массами, вызревают, оформляются, выкристаллизовываются в андеграунде. Они не могут обрести широкой поддержки исключительно потому, что любая передовая идея обгоняет свое время, текущее состояние общественного сознания не готово к их воспринятию. Поэтому основные усилия революционеров в текущей ситуации должны быть направлены не вовне, не на обретение широкой народной поддержки, а на формирование и расширение этого андеграундного, контркультурного ядра. Сейчас важнее качественный генезис ядра, а не “набор массы”.
Очень часто я сталкиваюсь с тем, что какой-нибудь одержимый зудом бурной деятельности товарищ заявляет: все, мы уже написали офигенную программу, как спасти Россию, она безупречна, никакие сомнения не принимаются, надо нести ее в массы, получать всеобщую поддержку, приходить к власти (желательно на выборах, а не в ходе вооруженного восстания, потому что это стремно) и преобразовывать мир. Начинать надо сегодня, потому что завтра будет поздно.
Такой подход видится мне совершенно наивным, озабоченность вопросом немедленного получения всеобщей народной поддержки – глупой. Философия андеграунда совершенно иная. Очень наглядный пример дает развитие рок-музыки в СССР. Возникнув и оформившись, как массовое (относительно) явление в конце 70-х, это движение не было ориентировано на широкие массы, не затачивалось под ТВ-формат и коммерцию. Оно развивалось в скорлупе, более того, без этой скорлупы андеграунд просто не мог существовать. Участники культурного подполья сознательно отгораживались от общества, противопоставляли себя большинству, а вовсе не старались ему понравиться. Они являлись носителями разных мировоззренческих концепций, поэтому между культурным мейнстримом и контркультурой долгое время существовали антагонистические отношения. Проще говоря, власть гоняла рокеров, а те ныкались в подвалах и весело показывали системе фак.
Но в середине 80-х в СССР начала складываться революционная ситуация и в общественном сознании стали происходить тектонические сдвиги. Затронуло это и культурную сферу. В 1985 г. III фестиваль Ленинградского рок-клуба проходил еще в полуподпольной и полускандальной атмосфере, однако впервые некоторые музыканты решились исполнить незалитованные, то есть не утвержденные цензурой песни с протестно-политическим подтекстом. И очень удивились, когда никаких последствий это не возымело. Через два года рок-подпольшики совершили прорыв на телеэкраны, еще через два года музыка бунта стала невероятно популярной, волосатые рокеры сделались всеобщими кумирами, они красовались на обложках журналов, заполнили телеэкраны, собирали стадионы, продюсеры выстраивались к ним в очередь, чтобы предложить роли в кино. Но все это стало возможным благодаря тому, что рок-движение в СССР несколько лет вызревало в скорлупе. Когда возникли условия, и только тогда, когда возникли условия, скорлупа лопнула и контркультрурное явление превратилось в мейнстрим, пусть и на очень короткое время.
Думаю, аналогия с рок-подпольем будет весьма точной. Сегодня революционный андеграунд должен вызреть в скорлупе. Основные усилия должны быть направлены не на то, чтобы завоевать всеобщее внимание (условий и возможностей для этого пока нет), а на то, чтобы ДОЗРЕТЬ. Поэтому страдания на тему “Ах, я такой великий и альтернативный, готовый лидер, а власть меня игнорирует и массы не понимают” считаю глупыми и неуместными.
Сколько времени осталось до того момента, пока контрэлита вылупится из скорлупы? Может, год, может три. Да, пусть даже пять. В любом случае, времени осталось немного. Но только когда сложится революционная ситуация возможен переход от эмбриональной стадии развития революционного движения к собственно революции.