Между подписанием 9 сентября 2000 года Доктрины информационной безопасности и предложением министерства финансов России сократить финансирование государственных СМИ прошло ровно 16 лет. Все эти годы российская власть убивала чахлые росточки российской свободы слова, возникшие на волне перестройки и гласности, а после утверждения Закона "О печати и других средствах массовой информации" в 1990 году – ставшими официально свободными. Неофициально они оставались зависимыми.
Путин за 16 лет их добил, а теперь не знает, что делать с возрожденной пропагандой,- пишет Олег Панфилов для “Крым. Реалии”.
В 2000 году Путин полгода лил елей на уши россиян и западных наблюдателей – сколько он говорил о демократии и свободах, не говорил даже Ельцин. Можно, конечно, подозревать доставшуюся в наследство от Ельцина спичрайтера Джохан Поллыеву, которая по привычке писала для Путина речи, которые всех завораживали. Пока в сентябре 2000 года Путин не подписал документ, который раньше отказывался визировать Борис Ельцин, понимавший, что утверждение Доктрины перечеркнет все конституционные права и журналистов, и населения, которое имело право получать объективную и достоверную информацию. Но все были впечатлены “молодым президентом”, не замечая, что “новичок” начал быстро восстанавливать советские традиции пропаганды, а вскоре и новую идеологию под названием “русский мир”.
Собственно, текст Доктрины информационной безопасности и не скрывал планов новоиспеченного президента России: после преамбулы “составляющая национальных интересов Российской Федерации в информационной сфере включает в себя соблюдение конституционных прав и свобод человека и гражданина в области получения информации и пользования ею” вполне четко даны описания шагов, которые мы видим последние 16 лет – “в интересах общественного развития, консолидации российского общества, духовного возрождения многонационального народа Российской Федерации”, далее – красивые слова о праве граждан на получение достоверной информации, а потом – как топором по затылку – “укреплять государственные средства массовой информации, расширять их возможности по своевременному доведению достоверной информации до российских и иностранных граждан, интенсифицировать формирование открытых государственных информационных ресурсов, повысить эффективность их хозяйственного использования”.
Написано абсолютно по-российски, по старинной теории “кнута и пряника” – вот вам “много-много свобод”, которые на самом деле обернутся пропагандой. Далее в Доктрине приводится механизм возрождения цензуры: “развивать и совершенствовать инфраструктуру единого информационного пространства Российской Федерации”, “повышать эффективность использования государственных информационных ресурсов”, “поддержка деятельности российских информационных агентств по продвижению их продукции на зарубежный информационный рынок”, “определение и поддержание баланса между потребностью граждан, общества и государства в свободном обмене информацией и необходимыми ограничениями на распространение информации”.
Тогда, 16 лет назад, мало кто обращал внимание на то, что послужило причиной принятия Доктрины. В глобальном плане она стала программным документом для восстановления традиций советской пропаганды, попытки вернуть полностью контроль над федеральными телеканалами, в первую очередь. Во вторую очередь – развить сеть региональной пропаганды с помощью ВГТРК, в третью очередь – переформатирование информационных агентств и их привязка к кремлевским идеологам. Наконец, кроме российского населения потребителями пропаганды должны стать бывшие советские “соотечественники”, а также жители других стран, говорящих на самых распространенных языках – английском, арабском, испанском, немецком. Все они должны знать, как президент Владимир Путин поднимает Россию с колен и создает “русский мир”.
Население России и большинства постсоветских стран никогда не имели традиций свободы слова и деятельности независимой прессы в прошлом, до российской оккупации в процессе “добровольного присоединения” в 18-19 веках. За 10-12 лет с начала перестройки и ельциновской оттепели большинство так и не поняло, зачем им свобода слова и демократия, а когда Путин начал процесс “закручивания гаек”, все восприняли совершенно естественно и привычно – так, как воспринимали “самую честную советскую журналистику”. Никто не интересовался, зачем государство начало выделять огромные деньги на создание единомыслия и единоверия в нового вождя, все жили, как и прежде, по принципу – “так надо”. Путину невероятно быстро удалось восстановить не только пропаганду, но и традиции рабского подчинения вождю, как это было принято в СССР.
Теперь российская “свобода слова” стала совершенно продаваемой и покупаемой, но не потребителями, а государством. Чтобы стать пропагандистом, нужно зайти на сайт Роспечати, написать заявку, объяснить, каким образом СМИ может стать полезным пропагандистом, предоставить документы о тиражах своего издания, смету расходов на пропаганду. И все. Никакой конкуренции, никакой борьбы за свободу и читателя, никакой дискуссии – только деньги и пропаганда. В региональных бюджетах на 2015 год на поддержку СМИ совокупно было заложено 36,2 млрд рублей, вместо 33 млрд годом ранее. Правительство Москвы на эти цели закладывало 11,2 млрд рублей, то есть, 0,7% бюджета, Московская область – 3,56 млрд. Лидерами по росту расходов на СМИ в расчете на душу населения стали Тюменская область, Якутия и Ямало-Ненецкий автономный округ. Последний регион тратил больше всех – около 5,5 тыс рублей в год на каждого из 43-х тысяч своих жителей, в том числе 236 миллиардов на печатные СМИ.
Уже в прошлом году государственная поддержка центральных СМИ по сравнению с 2014 годом начала сокращаться – санкции против России стали ощущать на себе не только чиновники, банки и предприятия, но и российская пропаганда, для которой оставалось все меньше и меньше денег. Теперь очередь настала и для “монстров” пропаганды: бюджет ВГТРК в 2016 году составил 24,99 миллиардов рублей, RT – 19, РТРС – 7,8, “Общественного телевидения России” – 1,43, ТТЦ “Останкино” – 1 млрд, МИА “Россия сегодня” – 6,75, ТАСС – 1,81 млрд рублей. В 2016 году главная правительственная “Российская газета” должна получить более 1,49 млрд рублей только на распространение тиража для льготных категорий граждан, сколько реально стоит пропаганда, распространяемая этой газетой, неизвестно. Год назад государственные расходы уже уменьшались на 14,3%, очередное сокращение ожидается в этом году.
Теперь, как пишет газета “Ведомости”, государство в очередной раз планирует сократить финансирование СМИ, что следует из методических указаний по определению бюджетных ассигнований на 2017-2019 годы, опубликованные на сайте министерства финансов. В соответствии с этими указаниями министерства и ведомства должны будут рассчитать объемы расходов на следующий год. “Сокращение субсидий коснется и телеканалов, и останкинского телецентра. Минфин предлагает выделить субсидии ВГТРК, RT (бывшая Russia Today), ФГУП ТТЦ “Останкино” и “Общественному телевидению России” “только в том объеме, который не превысит расходы на социально значимый программный продукт”. Что под этим подразумевается и на сколько могут похудеть бюджеты каналов, министерство не объясняет”, – пишет газета. В феврале 2015 года агентство ТАСС объявило о сокращении 25% сотрудников и о серьезном сокращении заработной платы оставшимся. Генеральный директор агентства Сергей Михайлов объяснял это экономическим кризисом. “Мы ожидаем серьезного кризиса и заранее утягиваем пояса”, – сказал он.
Сокращение расходов на пропаганду – плохой сигнал для сторонников “русского мира”. История всех диктатур начиналась с пропаганды и заканчивалась с сокращением ее финансирования. Россия вряд ли будет исключением: достаточно месяц-два не показывать на телеэкранах Путина и его и без того туманный рейтинг рухнет до нескольких процентов. Но страшнее даже не постоянное подогревание мнимого величия “сколенвечновстающей” России, сколько последствия: разочарованные граждане могут поступить не совсем мягко по отношению к нынешней власти. Конечно, сейчас трудно предугадать последствия сокращения финансирования пропаганды, но совершенно точно – процесс свертывания путинской диктатуры очевиден.