России нужен проект „Северный поток — 2“ для того, чтобы сохранить зависимость Европы от российского газа и укрепить своё влияние в центре ЕС, а также лишить Украину пошлины за транзит газа.
Только в среду министр иностранных дел ФРГ Зигмар Габриэль (Sigmar Gabriel) в очередной раз выступил в Санкт-Петербурге за реализацию этого проекта: «Решение о том, откуда европейская фирма должна получать газ, должно приниматься на основе рыночных соображений предприятий, а Россию мы всегда знали как исключительно надежного поставщика».
Уже через день датское правительство приняло закон, позволяющий Дании воспрепятствовать прокладке этого трубопровода по ее территории. Основание: угроза национальной безопасности. Накануне сопротивление оказала и Еврокомиссия. В Брюсселе, по ее сообщениям, идет работа над изменением правил строительства трубопроводов между странами-членами ЕС и странами, не входящими в Европейский союз. Новые правила могут запретить реализацию этого проекта.
А теперь слово взял один из самых резких критиков этого крупного проекта российского государственного концерна Газпром. Это никто иной, как бывший генеральный секретарь НАТО (2009-2014) Андерс Фог Расмуссен (Anders Fogh Rasmussen). В интервью газете Bild он объясняет, почему этот проект является по сути «оружием» Кремля и почему именно СДПГ ведет себя «наивно», желая с помощью «Северного потока—2» продолжить Восточную политику Вилли Брандта (Willy Brandts).
BILD: Министр иностранных дел ФРГ Габриэль рассматривает проект «Северный поток—2» как важную составляющую европейской сети энергоснабжения. Как бы Вы охарактеризовали этот проект?
Андерс Фог Расмуссен: «Как „ловушку“, в которую угодила Германия, что приведёт к серьёзным последствиям для ее европейских соседей. России нужен проект „Северный поток — 2“ для того, чтобы сохранить зависимость Европы от российского газа и укрепить своё влияние в центре ЕС, а также лишить Украину пошлины за транзит газа. Украине эти деньги нужны для того, чтобы осуществить свой разворот к Европе, что Германия справедливо поддерживает».
— Среди финансовых инвесторов «Северного потока — 2» — Uniper и Wintershall из Германии. Они уже инвестировали в этот проект 1,9 миллиарда евро. Кто будет компенсировать их потери, если, как Вы того требуете, проект не будет реализован?
— «Это был бы уже юридический вопрос. Ведь эти предприятия инвестировали свои деньги, прекрасно осознавая риски. Многие европейские страны понесли большие потери, когда Россия отказалась от запланированного проекта „Южный поток“ по дну Черного моря. Так что они должны были быть готовы к такому сценарию.
Обеспокоенным клиентам этих фирм стоит задаться другим вопросом: почему они должны платить за строительство трубопровода, который им не нужен? „Северного потока — 1“ и других проходящих через Восточную Европу газопроводов вполне достаточно, чтобы без проблем удовлетворить потребность Германии в газе. Так что всё это ничто иное как пиар-проект Путина, за который должны будут платить немецкие потребители».
— Вы еще раньше называли этот проект «геополитическим инструментом» Кремля. Что Вы подразумеваете под этим?
— «По этим трубам потечет не только газ, но и будет распространяться российское влияние. Европа пытается избавиться от газовой зависимости от России, которую Кремль использует как политическое оружие. На данный момент Россия обеспечивает 34% потребности Европы в газе. С „Северным потоком — 2“ эта доля увеличится до 40%. В то же время ЕС тратит миллиарды евро на диверсификацию энергоресурсов, а Германия одним своим политическим решением перечёркивает всю проделанную в ЕС работу.
Из-за падения цен на нефть Россия потерпела большие убытки. Поэтому она будет бороться за сохранение своего влияния на европейском газовом рынке. Попытки Европы найти альтернативные источники газа Москва рассматривает как экономическую и геополитическую угрозу. Поэтому она так упорно держится за проект этого газопровода.
Тем самым Россия может нанести вред таким центрально-европейским государствам как Словакия и прежде всего Украина. С помощью „Северного потока — 2“ Россия может проложить трубопровод в обход этих надежных стран транзита и лишить их — на примере Украины — двух миллиардов евро ежегодной пошлины за транзит газа. Это составляет 6% всех зачислений в доход бюджета этой страны. Германия справедливо инвестировала в Украину, чтобы сделать ее безопасной и стабильной страной, проводящей реформы, которые сблизят ее с ЕС. Однако давая свое согласие на этот трубопровод, правительство ФРГ дает одной рукой и забирает другой».
— То есть центрально- и восточноевропейские страны приветствовали бы отказ от проекта строительства этого трубопровода. Однако насколько выиграла бы Германия от такого отказа?
— «Германия продолжала бы импортировать российский газ. Мне не хотелось бы поучать Германию, как ей обеспечивать свою энергобезопасность. Германия могла бы увеличить свое потребление газа, не прибегая к строительству этого трубопровода. Даже уже существующий „Северный поток — 1“ не используется на полную мощность.
Ведь Германия фактически стала лидером ЕС — хотела она того или нет. А любое ответственное правительство старается подавать хороший пример. Если же Германия покажет, что она готова пожертвовать безопасностью своих соседей ради собственных торговых интересов, то позже ей не стоит удивляться, если эти другие страны решат поступить таким же образом, даже если это пойдет Германии во вред Я считаю, что Германия в случае отказа от „Северного потока — 2“ мало что потеряет в экономическом плане, зато многое приобретет в политическом».
— Прежде всего в руководстве СДПГ упорно поддерживают «Северный поток — 2». Как Вы это объясните?
— «Конечно, всем известно о прямой связи между господином Шрёдером и Газпромом. Однако я думаю, что немецкие социал-демократы действуют в духе восточной политики Вилли Брандта, цель которой заключалась в том, чтобы, налаживая экономические связи, способствовать тем самым нормализации политических отношений между странами. Это благородная позиция, но на основании моего богатого опыта общения с Владимиром Путиным, приобретённого за все эти годы, такой подход кажется мне несколько наивным.
Президент Путин хочет восстановить былое величие России, что означает сохранение влияния России в Центральной и Восточной Европе. В качестве главного инструмента для укрепления своей позиции он использует российские энергоресурсы. К тому же я сомневаюсь в том, что поддержка социал-демократами „Северного потока — 2“ соответствует восточной политике Брандта применительно к XXI веку. Если сегодня кто-то хочет добиться перемен с помощью торговли, то это безусловно получится путем увеличения торговли между мелкими и средними предприятиями, но не покупкой в высшей степени ценного источника энергии у российского государственного монополиста.
Я хочу, чтобы отношения России и Европы улучшились, но это может произойти только тогда, когда Россия перестанет вторгаться в другие государства и вмешиваться в наши выборы и политические процессы. Если мы сегодня будем протестовать, а завтра продолжим поддерживать российские энергетические предприятия, принадлежащие государству, — то какой сигнал мы тогда посылаем?»