Уже начались попытки манипулировать случившимся, выдвигать ничем не подкрепленные предположения, выгодные той или иной стороне.
Я не думаю, что трагедия станет поводом для самоцензуры в украинских СМИ. Как правило, такие дерзкие покушения и убийства с целью препятствования профессиональной деятельности, осуществляются в адрес тех журналистов, которые, во-первых, не из робкого десятка, а, во-вторых, изначально прекрасно знают, на что идут.
Они всегда готовы отстаивать правду несмотря ни на что, и работают они, как правило, с такими же бесстрашными коллегами и единомышленниками. Я не представляю себе, чтобы, какие бы трагедии ни случались, могли бы испугаться те, кто проводят настоящие журналистские расследования. Или такого рода публицисты, каким был Павел Шеремет – острые и правдивые.
Репрессии пробуждают в подобного рода людях обратную реакцию, еще большее желание докопаться до правды, или найти виновных – если речь идет о том, чтобы восторжествовала справедливость. Поэтому, если кто-то хотел запугать журналистов, то подействовать он сможет лишь на тех, кто и прежде не отличался особой смелостью, или занимался псевдорасследованиями, пользуясь “сливами”. А те, кто действительно выполняют свою журналистскую миссию “раскапывателей грязи” – продолжат это делать.
Всегда вслед за такими событиями следует множество версий об их возможных причинах. Уже начались попытки манипулировать случившимся, выдвигать ничем не подкрепленные предположения, выгодные той или иной стороне. Но, мне кажется, сейчас нужно не гадать, а рассчитывать на профессиональную работу следственных органов: у власти есть и мотивы, и возможности, чтобы раскрыть это преступление – в противном случае, она нанесет удар по самой себе.
Впрочем, именно в ответе на то, кто является исполнителем и заказчиком, скрывается то, что тревожит меня больше всего в данной ситуации. Я не допускаю, что у нынешней власти были мотивы для убийства Павла Шеремета – но если предположить, что виновным окажется кто-то из лагеря оппонентов Банковой или в деле обнаружится российский след, большая часть общества просто не поверит таким результатам следствия.
Недоверие граждан к президенту и правительству настолько велико, что если исполнителями и заказчиками убийства назовут кого-то, кто оппонирует, скажем, президенту Порошенко, его близкому окружению или, допустим, министру внутренних дел Авакову, часть общества заговорит о фальсификациях, а некоторые журналисты и политологи начнут спекулировать на этом недоверии.
И единственный способ избежать манипуляций с любой из сторон – это провести максимально быстрое, максимально прозрачное и максимально убедительное расследование. Следствие должно представить такие улики и доказательства, против которых сложно будет что-то возразить. То, что власти уже обратились к независимым международным организациям – Европолу и к ФБР – внушает надежду.
Но надежды недостаточно: и общество, и медиа должны давить на власть, солидарно и системно, требуя результативного расследования. А в ожидании таких выводов, которые ни у кого бы не вызвали бы сомнения – постараться не кидаться разными версиями, не манипулировать и не спекулировать трагедией.