В стране действует такое количество разнообразных группировок, что усадить их всех за стол переговоров попросту невозможно.
Об этом написал Эдвард Уокер.
Ситуация в Сирии невероятно сложна и динамична, в конфликте участвует очень много групп, которые сражались друг з другом и убивали друг друга очень много и очень долго. Периодически группы повстанцев сотрудничают друг с другом, но в целом оппозиция состоит из огромного количества более-менее автономных отрядов размером с бригаду (как правило, от 100 до 1 000 бойцов). Эти бойцы в первую очередь верны своим непосредственным командирам, получившим это звание, доказав свою эффективность в бою. В результате локальные договоренности о прекращении огня возможны, но оппозиция слишком разрозненна, чтобы условиться о полноценном перемирии (должен отметить, что недавний российский авиаудар, по сообщениям, положил конец локальному перемирию на северо-востоке страны).
Курды – в некотором роде из этого правила об отсутствии объединенного командования среди оппозиционных сил. Возможно, недавно созданная партия «Демократический союз» сможет выступить в качестве их политического представителя и вести переговоры от их имени.
Это явно не относится к многочисленным группам суннитской оппозиции, включая ИГИЛ, Фронт ан-Нусра и другие исламистские силы, а также Свободную Армию Сирии и другие более-менее светские силы.
Когда в 2013 году ИГИЛ стал основной силой на поле боя в Сирии, командирам разнообразных исламистских групп пришлось принять решение, поклясться им в верности ИГИЛ, ан-Нусра (которые на тот момент были аффилированы с Аль-Каидой), или обоим, или же остаться более-менее независимыми. Большинство приняли сторону ИГИЛ, особенно это касалось несирийских отрядов, и многие из них до сих пор существуют, остальные же раскололись или слились с другими отрядами, и продолжают работать вполне автономно. Если бы руководство ИГИЛ согласилось на прекращение огня, что и так весьма маловероятно, нельзя рассчитывать, что его полевые командиры, большинство из которых – профессиональные джихадисты, прекратят сражаться.
Что касается Свободной Армии Сирии, то российское государственное информационное агентство Спутник сообщило, что представители 28 боевых отрядов САС встретятся с российскими чиновниками в Абу-Даби на следующей недели. Насколько вероятно, что эти 28 человек договорятся между собой относительно того, каким образом они будут сотрудничать с Москвой? И насколько вероятно, что они могут говорить за всю САС, которая даже в большей мере является конфедерацией автономных отрядов, чем ИГИЛ? Более того, другие источники, называющие себя представителями САС опровергли данные о запланированной встрече с российскими чиновниками. То, что Москве удастся убедить представителей большинства отрядов САС, которые больше сражались с правительственными силами, чем с ИГИЛ, сменить курс и сконцентрироваться на победе над ИГИЛ. Программе тренировок и снабжения США, к примеру, это не удалось. И ничто не указывает на то, что Россия в этом вопросе окажется более удачливой.
Есть и другие факторы, из-за которых о говорить о полноценном перемирии в ближайшее время не приходится. Я не слышал, чтобы хоть один из ключевых участников конфликта выражал искренний интерес к широкому прекращению огня. Нет также и четких линий демаркации или географических объектов, которые разделяли бы враждующие стороны, кроме, разве что, реки Евфрат, которая проводит разграничительную линию между ИГИЛ и силами курдов на севере, или, возможно, гор, протянувшихся с севера на юг, которые отделяют алавитов в Латакии и Тартусе от остальной части страны. Нужно отметить, что курды пытаются убедить США помочь им перейти Евфрат и таким образом объединить две контролируемые ими зоны вдоль турецкой границы.
И, наконец, важно понимать, что даже в случае установления режима прекращения огня, каким бы маловероятным он ни был, результат все равно будет неприемлем для США и союзников. В результате останется государство нынешнего режима (с Асадом или без него), очень большая территория, контролируемая ИГИЛ, и повстанческая зона, занятая мешаниной различных групп, включая ан-Нусра и другие джихадистские группы, которые борются за власть в стране.
Нынешняя ситуация на поле боя такова: правительственные войска, усиленные российской авиацией, наемниками Хезболлы и 7 000 иранских Стражей революции, начали наступление на север к Алеппо, вдоль дороги между Хомсом и Хамой, около Дамаска, на юге, а также в приграничных провинциях Латакия и Идлиб.
Наиболее важным участком передовой является территория вокруг Алеппо, где правительственные войска пытаются выбить повстанцев из занятого теми города, и в то же время не дать ИГИЛ войти в восточные пригороды. Они также пытаются вызволить из авиабазы Кувейрес своих солдат, которые находятся в осаде уже около двух лет.
Тем не менее, правительственные войска у Алеппо могут оказаться отрезанными от линий поставок с юга – часть территорий была в прошлом месяце захвачена ИГИЛ. Дорога из Хомса на севере также подвергается атакам.
Если правительству удастся удержать линии поставок и помешать ИГИЛ войти в город с востока, захват города будет очень жестоким. Непонятно, сколько мирных жителей осталось в городе, но до войны Алеппо был крупнейшим городом Сирии, а его население составляло 2,1 млн. Разумеется, многие бежали. Недавнее возобновление боев вокруг города привело к бегству еще 70 000 – 100 000 жителей.
Если наступление на Алеппо не захлебнется и не закончится поражением, в ближайшие недели или месяцы нас ждет еще одна жестокая битва на территории города. Сложно поверить, что город сдастся сирийской армии быстро, даже при условии помощи со стороны российской авиации (Кремлю при проведении своих авиаударов следовало бы об этом помнить).
Кроме того, в этой войне есть немало других важных фронтов.
С учетом изменчивости ситуации на поле боя, невозможно предсказать, каким будет расположение и расклад сил, скажем, через год. Но можно утверждать, что скорого перемирия не будет. Более того, ни Россия, ни США не смогут безболезненно уйти из Сирии еще долгие месяцы, если не годы.