"Путин наступает, Обама наблюдает" - так характеризует нынешнее состояние американо-российских отношений WP. NYT, напротив, разглядела в выступлениях Путина стремление обаять Запад и призывы к сотрудничеству с Вашингтоном. Московские корреспонденты пишут о потенциальной опасности втягивания России во внутриисламский конфликт между суннитами и шиитами. "Путин не сможет контролировать переменчивый сирийский конфликт", - пессимистично утверждает FT.
“Путин наступает, Обама наблюдает” – так характеризует нынешнее состояние американо-российских отношений обозреватель The Washington Post Чарльз Краутхаммер.
“Догадайтесь, кто только что внезапно объявился в Кремле? Башар Асад, диктатор и разрушитель Сирии, теперь очередной питомец Владимира Путина. После четырех лет, в течение которых он отсиживался в Дамаске, Асада призвали в Россию, чтобы он преклонил колено перед Путиным, показал миру, что сегодня ближневосточные вопросы решаются не в Вашингтоне, а в Москве, и официально благословил происходящий сейчас захват Сирии четырьмя государствами под руководством России”, – пишет журналист.
Путин не восстанавливает прежнюю советскую империю, но он заново утверждает способность России проецировать власть за пределы ее границ, считает автор, перечисляя такие события, как аннексия Крыма, укрепление Россией военных баз в Восточном Средиземноморье и запуск крылатых ракет с кораблей в Каспийском море. “Вы увидите самую впечатляющую демонстрацию распространения российского военного влияния со времен холодной войны”, – говорится в статье.
“Конечно, для Обамы это все не имеет значения”, – иронизирует журналист. “В современном мире, – заявил он в ООН в прошлом месяце, – показателем силы больше не служит контроль над территорией”. “То, что он на самом деле верит в эту фантазию, продемонстрировали полное оставление Ирака и утрата американских баз, с которых мы могли бы распространять влияние в регионе (в первую очередь, предотвратив, посредством контроля над иракским воздушным пространством, перевооружение и укрепление ослабевающего режима Асада Ираном)”, – говорится в статье.
“Всем проживающим в зоне любого конфликта, кто рассчитывал на США, стоит начать паковать чемоданы, собираясь в Германию”, – саркастично подытоживает автор.
“В четверг президент Путин выступил с самым энергичным за весь истекший период призывом к сотрудничеству Вашингтона и Москвы в Сирии и других местах”, – пишет корреспондент The New York Times Нил Макфаркуар, пересказывая выступление российского президента на заседании Международного дискуссионного клуба “Валдай” в Сочи.
На взгляд аналитиков, Путин с удвоенной энергией старался обаять Вашингтон и Запад. “Это ключевой элемент его изначальной стратегии вмешательства в Сирии”, – говорится в статье. Многие считают, что таким путем Путин старается добиться отмены западных санкций.
У журналиста создалось впечатление, что в своей речи Путин изложил широкий план глобального сотрудничества с США и Западом в целом. Некоторые присутствующие на заседании говорят: они не припомнят, чтобы Путин раньше столь горячо призывал к изменению отношений с Вашингтоном. “Это самые обнадеживающие слова об американо-российских отношениях, которые я слышал от Путина за много лет, – сказал Клиффорд Купчан, президент Eurasia Group. – Думаю, он желает, как минимум, мирного сосуществования с США”. При этом Купчан сомневается, что Белый дом сделает шаг навстречу, так как администрация Обамы и американское общество находят идею сотрудничества с Путиным неприятной.
Путин своими действиями в Сирии решительно и четко декларирует, что Россия продолжает играть динамичную роль в геополитике, пишет в своей статье для The International New York Times Максим Трудолюбов, редактор отдела мнений газеты “Ведомости”.
Трудолюбов предполагает: Путин представляет себе роль России в Сирии наподобие того, что Буш пытался сделать в Ираке. Но если США считали панацеей демократию, то Путин ратует за централизованное авторитарное государство.
“Мы вообще не делаем разницы между шиитами и суннитами”, – сказал Путин в телеинтервью 11 октября. Автор комментирует: “Изображая неосведомленность об этих различиях, Путин использует мировую арену, чтобы проталкивать один из главных тезисов своего внутриполитического кредо – мысль, что любая деятельность любой организации, не одобренная государством, враждебна для действующей власти”.
“Приняв сторону Асада, наш президент создал образ “шейха Путина”, благородного друга, который пришел на выручку правящим алавитам, которых осаждают повстанцы – преимущественно сунниты. Он сделал Россию фактическим союзником шиитов, но, похоже, не воспринимает всерьез различия между направлениями ислама”, – говорится в статье. Путина, видимо, не волнует тот факт, что большинство российских мусульман – сунниты.
О потенциальной опасности втягивания России во внутриисламский конфликт пишет The Christian Science Monitor. Как напоминает московский корреспондент издания Фред Уйэр, Путин обосновывает необходимость военного вмешательства в сирийский конфликт угрозой исламского экстремизма для России, имеющей собственное мусульманское население и окруженной постсоветскими мусульманскими республиками.
“Как и многие бывшие американские лидеры, Путин, вероятно, недооценивает опасность долгосрочной отдачи – и того, что, вмешиваясь в дела Сирии, Россия может претворить в жизнь те страхи, которые пытается предотвратить”, – говорится в статье.
“По словам экспертов, многое зависит от того, как надолго затянется российское вмешательство в Сирии и чем оно кончится, – передает автор. – Более того, эта кампания (…) может говорить мусульманам совсем не то, что остальным россиянам, – а также отвлекать на себя ресурсы, которые было бы лучше использовать для предотвращения опасности, более близкой к дому”.
“Нам надо быть очень осторожными, чтобы свести к минимуму любые провокации в адрес российских мусульман. (…) Мы не можем позволить себе недооценивать то, как привлекательна идеология экстремального джихадизма, особенно для молодых мусульман. Это вполне реальная и долгосрочная угроза”, – заявил Владимир Сотников, эксперт Института востоковедения в Москве.
“В некотором роде, это продолжение нашей длинной войны на Северном Кавказе, которую Путину удалось утихомирить, вкачав в этот регион огромные суммы денег, – полагает независимый эксперт по безопасности Александр Гольц. – Я боюсь, что теперь Россия снова станет уязвимой для всех последствий исламистского экстремизма, в том числе терроризма в наших городах”.
“Путин не сможет контролировать переменчивый сирийский конфликт” – пессимистично утверждает Financial Times.
“Облик этого конфликта непрерывно меняется, и с тех пор, как Россия в прошлом месяце начала наносить свои авиаудары, он стал особенно изменчив. Если у трагического сирийского конфликта когда-нибудь и был некий всеобъемлющий нарратив, то теперь его нет. Вместо него – огромное количество стремительно умножающихся второстепенных сюжетных линий, которые нередко порождают непредвиденные последствия”, – пишет корреспондент издания в Бейруте Дэвид Гарднер.
“Вероятным непредвиденным последствием” начала сухопутной операции силами сирийской армии при поддержке Ирана, по словам автора, может стать “новый исход беженцев” за пределы страны. Если же наступление сирийских курдов при поддержке коалиции во главе с США на Ракку – столицу ИГ – увенчается успехом, есть риск военного вмешательства в конфликт Турции, союзницы по НАТО, уже пригрозившей вторжением. Автор статьи рекомендует мировым лидерам “ознакомиться со схемами “Кто кого поддерживает в Сирии”, которые сейчас публикуются во многих СМИ, и посмотреть, согласуются ли они между собой”.