Уровень поддержки популистов среди европейской общественности растет. Люди опасаются влияния иммиграции на структуру их обществ
Сначала Венгрия. Теперь Словения и Австрия тоже размышляют о возведении пограничного ограждения для контроля потока беженцев. Если каким-то членам ЕС кажется, что сооружением стен они избавят Европу от проблемы, или же смогут подобным образом оградиться от этого кризиса, то они очень ошибаются.
Возведение этих стен лишь усилит давление на западнобалканские страны, которые и без того с трудом справляются с десятками тысяч беженцев. Европа станет крепостью. Иными словами, случится именно то, чего так не хотели восточные страны ЕС по отношению к их восточным соседям после присоединения к Союзу в 2004 году. Да, новые члены Евросоюза не хотят, чтобы их соседи были изолированы от Европы.
Суровая реальность, с которой сталкиваются европейские лидеры и их общественность, неотвратима – это самое большое переселение народов со времен Второй мировой войны. Кроме того, Европа стоит перед одним из самых больших культурных и социальных вызовов, который со временем придется принять всем странам ЕС. Как сказала недавно Ангела Меркель, проигрыш в этом вопросе может положить начало конца Евросоюза.
Меркель – не тот политик, который склонен преувеличивать или нагнетать панику. На протяжении последних двух месяцев она попыталась задействовать всё своё упорство, чтобы убедить партнеров по ЕС взять на себя, как минимум, их часть обязанностей по предоставлению убежища беженцам.
Однако успех Меркель в поддержке санкционного режима ЕС против России и сохранении зоны единой европейской валюты на протяжении греческого финансового кризиса с беженцами не повторился. Выходит, что Германия, проявившая лидерство в двух предыдущих кризисах, должна сделать это и сейчас. Правда, на этот раз без остальной части ЕС.
Германия отличилась тем, что сохраняла режим открытых дверей по отношению к беженцам, несмотря на растущую оппозицию к политике Меркель внутри её консервативного блока. Швеция, Австрия и Греция (будто Афинам недостаточно собственных проблем) также были великодушны по отношению к новоприбывшим.
Но эта горстка стран обнаружила, что солидарности – слова, которое страны ЕС часто вспоминают, когда хотят получить поддержку Евросоюза, – нет. Столкнувшись с сопротивлением со стороны многих стран, ЕС не смог выработать адекватного решения для проблемы, которая влияет на все страны Союза, независимо от того, выстроили они стены против беженцев или нет.
Европейские лидеры могут постоянно обвинять популистские движения в своем нежелании принять беженцев. Конечно же, популистские партии и политики, которые не хотят принимать иностранцев в своих городах, поселках, деревнях, набирают популярность. В Германии редкий день проходит без атаки на убежища для беженцев или полных ненависти электронных писем, которые приходят на почту политикам и чиновникам местного уровня, пытающимся мобилизовать максимальную поддержку для беженцев.
Тем не менее, не проходит и дня без известий о деятельности гражданских движений совсем другого толка. Один мой знакомый юрист организовал для группы сирийских и эритрейских беженцев уроки немецкого. «Мы связались с местным муниципалитетом, который заботится о беженцах, купили простое учебно-методическое пособие, и теперь даем уроки, как минимум, раз в неделю», – рассказал он мне. Всё организовано на волонтерских основаниях и бесплатно.
Подобные спонтанные инициативы делают проблему беженцев более гуманной. Возможно, это ключ к пониманию того, почему Европа оказалась столь неподготовленной и неохотной к кооперации для преодоления данного кризиса. Беженцев рассматривают как чужих, неевропейцев.
Националистический, консервативный лидер польской партии «Право и Справедливость» Ярослав Качиньский, который победил на парламентских выборах 25 октября, полон расистского презрения к беженцам, и он не один такой. Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии, построивший стену вдоль границы с Сербией, заявил, что мигранты подорвут ценности, за которые стоит Европа – христианские ценности.
Культурные стены существуют даже там, где нет физических барьеров. Ведущие словацкие и чешские чиновники затаили страхи и подозрения по отношению к мусульманам, которые живут в их странах -как и антииммиграционные партии в Нидерландах, Франции и других стран ЕС.
Иными словами, поскольку беженцы являются преимущественно мусульманами и происходят из недемократических стран, это послужило подпиткой для исламофобии. Уровень поддержки популистов среди населения растет. Люди опасаются влияния иммиграции на структуру их обществ. Складывается впечатление, что они недостаточно уверены в своих обществах.
Вот почему Меркель сделала большой акцент на максимально быстрой интеграции беженцев не только посредством изучения немецкого языка, предоставления детям беженцев возможности учиться в немецких школах, а старшим людям – получить необходимые рабочие навыки, но также путем распространения культуры и ценностей демократии светского общества.
Это гигантский вызов, который Меркель сделала одним из главных столпов своей политики по отношению к беженцам. Она постоянно говорит об этом вызове немецкой общественности, потому что понимает, насколько велика будет цена провала интеграции новоприбывших мигрантов.
Конца потоку беженцев, спасающихся от войны в Сирии, не видно. Глядя на это, задаешься вопросом, как бы ЕС и европейские правительства реагировать, если бы 1,4 млн украинцев, которые были из-за войны переселились в другие регионы страны, искали бы убежище в ЕС.