Иначе выходит, что решения, принимаемые в Москве, ставятся в зависимость от самодеятельности луганских и донецких товарищей.
Минский процесс, который в части обмена пленными должен был идти по зафиксированной на бумаге и поддержанной сторонами формуле «Всех на всех», окончательно разбился на множество независимых историй, которые движутся под влиянием разных сил и с разной скоростью. В центре внимания сейчас судьба украинки Надежды Савченко и россиян Александра Александрова и Евгения Ерофеева. Все они уже осуждены, и это дает шанс для «обмена местами отбывания наказания», потому что прямой обмен гражданами ни юридически, ни политически невозможен.
Первый шаг сделала Москва: Минюст РФ официально направил в подведомственную ему ФСИН запрос на возможность передачи Украине «крымских террористов»: Сенцова, Кольченко и Ко. Это открыло возможность для переговоров по Савченко. Запрос со стороны украинского минюста российским коллегам пришел только в четверг, уже после прямого телефонного разговора президентов двух стран и последующих громких заявлений Петра Порошенко о готовности немедленно выслать за Савченко самолет.
Самолета и других форм экспресс-доставки не будет. Будет долгий юридический процесс, ведь Конвенция 1983 года, по которой намерены действовать стороны, не устанавливает четких сроков. Очевидно, что он не будет завершен, пока не прояснится судьба Александрова и Ерофеева. А тут, во-первых, нет понимания, завершено ли разбирательство, или защита будет подавать апелляцию, а во-вторых, публичных заявлений украинских лидеров о готовности передать пленных России тоже пока нет. От политического решения до реального исполнения — вовсе не один шаг.
А теперь представим себе, насколько сложнее будут идти процессы «обмена местами отбывания наказания» для тех украинцев и россиян, о которых президенты точно не будут говорить по телефону. Число подобных «узников войны» не только не сокращается, но и растет, причем усилиями обеих сторон. Тут уже и политических мотивов зачастую нет, зато есть ведомственные интересы, которые у силовиков самые прозаические: посадить. Вот, например, получил восемь с половиной лет украинец Сергей Литвинов. Ну да, он провалил кастинг на роль «карателя», но не отпускать же вовсе без приговора? Сядет, хоть и за разбой. И едва ли украинский минюст станет за него хлопотать — он же не депутат Верховной Рады и не член Европарламента…
Наконец, замер собственно «минский формат», который предполагает обмен как военнопленных (то есть солдат и офицеров ВСУ, с одной стороны, и ополченцев самопровозглашенных республик, независимо от их гражданства — с другой). По данным «Новой газеты», первый за долгое время «большой обмен» по формуле «25 на 50» должен состояться 9 мая. Сейчас идет большой торг за включение в списки на этот обмен. И в этом, на наш взгляд, — самая большая проблема.
Потому что непонятно, кто и с какими намерениями в этих торгах реально принимает участие. Формально есть уполномоченные от самопровозглашенных республик и от Украины, принимающие участие в работе Трехсторонней контактной группы. Часть людей попадает в списки на обмен с их подачи, и есть многочисленные свидетельства, что в этом процессе есть прямая коммерческая составляющая. А есть еще усилия различных лоббистов и решал, которые представляют себя эмиссарами Захарченко или Плотницкого, ФСБ или СБУ, администрации президента… Самозваные «начальники» постоянно меняются, конфликтуют друг с другом — и обмены, раз за разом, срываются.
Ситуация находится в этом хаосе уже более года. Но теперь, когда в дело включилось высшее политическое руководство, России уже негоже делать вид, что она никак не может повлиять на руководство самопровозглашенных республик. Более того, со всей очевидностью настало время, когда этих опереточных персонажей нужно отодвигать — и как можно дальше — от решения политических вопросов, в том числе и по обмену «всех на всех». Иначе выходит, что решения, принимаемые в Москве, ставятся в зависимость от самодеятельности луганских и донецких товарищей.