В свободном мире наказанием является сама тюрьма как несвобода. В несвободной России наказанием является не лишение свободы - свободы нет и у тех, кто свободен - а пытка, боль, унижение. Об этом пишет в Фейсбуке священник Яков Кротов.
Михаил Шишкин (настоящий, а не поддельный русский писатель, неизвестный абсолютному большинству почитателей Быкова или Собчак) цитировал Дюренматта: «Швейцария – это тюрьма, в которой каждый заключенный доказывает свою свободу тем, что является собственным охранником».
И пояснил, что демократия есть самоограничение, самоконтроль.
К сожалению, более точное “самовластье” выпало из русского языка. Возможно, именно потому, что противоположно российскому идеалу свободы – свобода как власть над другим. Самовластье/друговластье. Самовластье/самодержавие.
Владеют собой, держат – другого. Россия – это тюрьма, в которой каждый заключенный доказывает свою несвободу тем, что является надзирателем за другими. В России все – самодержцы, потому что все держат друг друга (а не себя) под неусыпным контролем.
Тюрьма в свободном мире, как и в России, есть наказание. Но в свободном мире в тюрьме не унижают, не заставляют работать, не пытают, помогают жить по-человечески, сохранить достоинство. В понятиях России, западная тюрьма – это курорт (а западный курорт, с точки зрения русских, это тюрьма, где нельзя отдохнуть “по-человечески”). В свободном мире наказанием является сама тюрьма как несвобода. В несвободной России наказанием является не лишение свободы – свободы нет и у тех, кто свободен – а пытка, боль, унижение.
Америку русские в шутку называют каторгой с усиленным питанием. Формальный повод – американцы “работают как каторжные”. То есть, нормально работают. Настоящая же причина – американцы не властвуют друг над другом. Они не самодержцы друг другу и поэтому спокойно сообщают о преступлениях друг друга в полицию. Для русского полицейский – главный конкурент в деле руководства ближними.
Пропасть между самоконтролем и самодержавием лучше всего видна в религии. Есть религии самодержавные – те, где постоянно говорят другому, чтобы он себя самоконтролировал, через слово поминают послушание и смирение. Есть религии нормальные, где каждый просто контролирует себя, послушен Богу и смиренен перед людьми, но не перед начальством. Казалось бы, какая разница, говорю я о самоконтроле себе или другому? А разница как между Богом и дьяволом. Главный источник несвободы в мире – люди, которые требуют от других дисциплины, и неважно, сами они дисциплинированы или нет.
“Собственный охранник” Дюренматта – это ровно то же самое, что “раб Божий” Библии. Только веровать или не веровать – не во власти человека, это дело благодати. Но быть свободным или не быть – во власти человека. Никто не выбирает несвободу, никто не уступает свою свободу другому – несвободен от свободы тот, кто посягает на свободу другого, и именно этот человек плачется, что его поработили-ограничили.
Да, поработили – но именно потому, что всякий деспот держится тем, что позволяет другим быть деспотами поменьше, в кругу семьи или в квадрате работы. Лишь бы не были свободными!
Вера исчезнет, говорил апостол Павел, когда воскресший человек увидит Бога. Вера исчезнет – любовь останется, более того, любовь станет доступной во всей полноте. Свобода исчезает, когда свободный человек видит другого человека в его немыслимой свободе – и получает доступ к той же самой полной любви, только не с Божьей, а с человеческой стороны.