Превратив прошлое России в прекрасный миф, Путин избегает разговоров о будущем страны.
Страны появляются и исчезают. Они выживают лишь тогда, когда благодаря определенным процедурам один правитель уступает другому. […]
В минувшую субботу, после окончания избирательного фарса, стартовал четвертый срок президента РФ. […] Некоторые россияне говорят о Путине, как о своем вечном вожде. Никто из россиян не может изменить страну, пока живет Путин. Никто из россиян не знает, что произойдет после смерти Путина. И никто из россиян не скажет вслух ни то, ни другое.
Превратив прошлое России в прекрасный миф, Путин избегает разговоров о будущем страны. Он пытается воспроизвести период расцвета русского христианства, считая себя правопреемником князя Владимира, правившем в Киеве в 10 веке. Путин соорудил в Москве памятник античному Владимиру, хотя последний никогда не был в российской столице – ее тогда еще не существовало. Религиозный лидер, автор нескольких бестселлеров и страстный поклонник Путина Тихон Шевкунов, вспоминая о Божьих любимцах, говорит следующее: «Тот, кто по-настоящему любит Россию и желает ей добра, должен молиться только за Путина, которого Господь поставил во главе государства».
Китайцы, как и россияне, больше озабочены смертью одного человека, чем существованием системы
Но из истории о скандинавском правителе Вальдемаре, занимавшемся торговлей рабами, можно извлечь несколько другой урок: харизматичные люди могут породить государства, но только принципы правопреемства помогают им выстоять. Согласно арабским источникам, правитель Новгорода Вальдемар принял ислам, чтобы улучшить торговлю с мусульманскими соседями. […] Придя в Киев, он увидел, как христиане приносят жертву языческому богу грома. Позже Вальдемар принял христианство, которое открыло Киеву возможность сформировать свою письменность и определенные юридические традиции. Когда-то торговая точка для викингов превратилась в европейскую столицу нынешней Украины.
Вальдемар, известный в Киеве под славянским именем Владимир, подвергался угрозам со стороны своей семьи. Он заключил сына Святополка и перешагнул через труп сына Ярослава. Впоследствии в войну за правопреемство ввязались все: от поляков до печенегов. Только через 20 лет и после смерти 10-ти братьев князь Ярослав смог занять место отца. Впоследствии Ярослав, которого в народе прозвали Мудрым, сформировал законодательство, где тоже отсутствовал принцип правопреемства. Через несколько лет киевские земли были поделены между несколькими кланами наследников, которых в 13 веке с легкостью разбили монголы.
По мнению немецкого социолога Макса Вебера, харизматичные лидеры могут закрепить свою власть в стране или путем обычного права (как в монархии) или через закон (как в современной демократии). Чтобы обеспечить переход власти из рук в руки, монголы имели особый обычай: когда их лидер умирал, при этом обязательно должны были присутствовать все члены семьи. Случайное событие изменило монгольский уклад, чем и начала историю Европы, а заодно и Америки.
Ни одна европейская армия того времени не могла противостоять нашествию Азии. Но случилось так, что из-за смерти одного из родственников в разгар важной битвы монгольского хана Батыя внезапно вызвали в столицу Монголии. Принципы правопреемства никогда не исключают таких случайностей, которые могут поставить под угрозу развитие или даже само существование государства.
Монгольское нашествие больше не смогло подняться в Европе.
До недавнего времени казалось, что Китай стоит на пороге внедрения надежной системы правопреемства, четко определяющей границы и полномочия власти. И как оказалось, китайские лидеры забыли уроки крупных азиатских завоевателей. В этом месяце китайский гарант Си Цзиньпин и парламент изменили законодательство, введя пожизненный президентский срок.
Теперь китайцы, как и россияне, больше озабочены смертью одного человека, чем существованием системы.
До сих пор казалось, что великие державы Евразии движутся в направлении современных демократических принципов правопреемства. И выяснилось, что наследие коммунистических времен, главным недостатком существование которых было отсутствие правопреемства, начинают переосмысливать. В ХХ веке революционеры коммунистических России и Китая избегали проблемы правопреемства, уверяя народ, что они являются не правителями, а зачинателями мировой революции, которая обязательно победит после того, как их страны испытают определенные социальные трансформации. Ленин, Сталин и Мао стали лидерами, убеждая, что они видят будущее (а заодно ликвидируя инакомыслящих противников). Как только революционность СССР несколько притихла, Леонид Брежнев пришел к власти и пообещал товарищам, что никого из них не будет убивать – а заодно и не даст убить себя. Это стало началом периода стагнации (а также юности Путина), что со временем привело к развалу СССР. […]
Вступая в третье десятилетие своего властвования, Путин стремится распространить российское болото стагнации на весь мир. […] Чтобы россияне поверили в то, что альтернативы фейковой демократии не существует, они должны понять, что настоящая демократия невозможна в принципе нигде. Поэтому российская поддержка радикальных антидемократических движений в ЕС и США – это прямое следствие провала демократии в собственной стране.
Демократия – это такая процедура, которая дает гражданам ощущение стабильности в стране. Без принципа правопреемства, благодаря народному недовольству недостатки отдельных правителей становятся все более заметными. В демократическом обществе мы можем переложить свои ошибки на плечи тех, за кого голосовали – а заодно и тех, кого впоследствии можем сбросить.
В мире, где президент США увлекается Путиным, Си и шутит о перспективах пожизненного лидерства – практические преимущества демократии еще никогда не были такими привлекательными.