Украина, как и Литва – оккупированы, и поэтому мы – два угнетенных народа и нам нечего выпендриваться друг перед другом.
Чем больше удается узнать о действиях Литвы в отношении совка, тем больше уважения к этой маленькой стране и ее людям. Так сложилось, что автору пришлось прожить в Литве пару лет, и то, что пришлось там увидеть и услышать, стало отправной точкой для демонтажа совковой конструкции, с детства внедренной в сознание.
Будучи в компаниях литовцев, приходилось отмечать, что они не просто все знают литовский язык (в отличие от украинцев), но с удовольствием разговаривают на нем между собой. При этом у них было два русских языка. Первый – нормальный, почти чистый русский, на который переходила вся компания, если в ней присутствовал не литовец, но свой человек. Мне удалось быть таким “своим”, а потому – говорили на нормальном русском, пока я уже сам не пытался что-то изобразить на литовском. Они всячески подбадривали мои усилия, и когда пришлось оттуда уезжать, удавалось почти все понимать и уже как-то выражать собственные мысли так, чтобы тебя могли понять по-литовски.
Но был и второй “русский” — перегруженный чудовищным акцентом, почти не понятный для русскоязычных. Это был язык презрения к оккупанту. Так они показывали, что вынуждены говорить на этом языке, беспощадно ломая и коверкая его. Не знаю, общая ли это тенденция или нет, но пришлось лично принимать участие в сценках, когда этот второй русский язык мгновенно превращался в нормальный русский, когда литовцы узнавали, что перед ними украинец.
Однажды я задал вопрос о причине такой метаморфозы, но в тот момент мы уже изрядно надегустировались “маркалузы” — вина местного разлива, что запомнилась только часть пояснения. Римтас – мой собеседник и собутыльник, пояснил, что Украина, как и Литва – оккупирована, и поэтому мы – два угнетенных народа и нам нечего выпендриваться друг перед другом. Он был всего на пару лет старше, но мыслил другими категориями. Литовцы, в основной своей массе, просто выплевывали совковую пропаганду и видели ситуацию такой, какая она есть.
Мало того, это состояние было не у мудрых стариков или людей старшего возраста, заставших досовковую жизнь, а у молодежи. Как-то отмечали какой-то праздник, и они что-то тихонько пели, а меня дернуло спросить о песне и вообще, о том, что это за названия кафешек и других мест. Тогда наперебой стали рассказывать о царице змей Эгле, о Юрате и Каститисе, много еще о чем. Они все это знали назубок. Этот маленький народ не расплескал свою культуру и бережно ее хранил.
Понятно, что и взгляды на текущие и исторические события там были совершенно отличными от того, что городила совковая пропаганда. Но именно в это они старались не погружаться, ибо контора работала и там, а неприятности никому не были нужны.
Но по той массе отрывков и обрывков, которые удалось услышать из различных источников, скорее – от стариков, сложилась целостная картина того, что литовцы встретили Вермахт как освободителей. Это было настолько очевидно и естественно, что совковая пропаганда обошла этот момент стороной. Ведь хорошо известны кадры хроники, снабженные красочными комментариями, где жители Западной Украины цветами встречали немецкие войска. Это позже мы узнали причину такой встречи. А при совке это был жупел “коллаборационизма” и “предательства”.
Достаточно показательным было то, что в Литве, как и в других приграничных регионах совка, было сосредоточено огромное количество запасов для армии, готовящейся освобождать Европу. При первых же ударах Вермахта РККА стала поспешно отступать, оставляя все эти запасы без присмотра. В своих дневниках начальник Генштаба Сухопутных войск Германии Франц Гальдер отмечал, что в приграничных районах Литвы наступающие войска обнаружили нетронутыми гигантские склады военного имущества, в том числе – продовольствия.
Все это произошло, в частности, потому что литовцы не стали все это грабить и тащить по домам, а оставили как есть, обеспечив охрану. Они понимали, что пришедшим войскам это пригодится, чтобы душить большевистскую дрянь дальше. В общем, поддержка германских войск была полной и безусловной. РККА не была готова к такому повороту событий и по факту ощутила себя оккупационной армией (каковой и являлась ровно год), когда с фронта ее бил неприятель, а с тыла – местное население. Это не совковые партизанские отряды, которые закладывались группами партийных функционеров и нквдистов, на специально оставленных базах оружия и продовольствия. В Литве, да и в Латвии, работала самоорганизация. Только в районе Риги и Тарту были сделаны выводы, и удалось наладить хоть какую-то оборону. На более ранней стадии боевых действий красноармейцы неизменно оказывались между молотом и наковальней.
(окончание следует)