Российский журналист Саша Сотник написал в фейсбуке о критической ситуации, в которой оказался Путин и его приспешники
«Чего боится Кремль? Только массовых протестов. Он подготовился. Росгвардия, 450 тыс. головорезов с заранее закупленными средствами для разгона, подавления, убийств; превентивные задержания с выпиливанием дверей и ловлей оппозиционеров с балкона; профилактические беседы и проч.
Могут ли быть протесты в реальности? – да. Многочисленные? – вряд ли. По крайней мере – поначалу.
В резервном фонде осталось 16 млрд. долларов. Этого хватит, чтобы еще поимитировать “стабильность” месяц-полтора. Что делать дальше – никто не понимает. Наверное, украсть последнее и смыться. Но это – для тех, кто не в “списках”. А ведь “на самом верху” – те, кому бежать некуда, их если и примут – то исключительно в Гааге. Им-то куда прикажете? В китайские кулички? Но китайцы – такие китайцы: отожмут, обсосут косточки и не подавятся. А потом – что?
“Держаться здесь, денег нет” – это не про вас Медведимка ляпнул, а про своих, кремлевских. Вот они и держатся, выстраивая вокруг себя крепостную стену, ощетинившуюся ОМОНом, спецназом и всеми пушками Росгвардии.
Еще Кремль боится, что его сдаст Трамп – эта последняя призрачная надежда на пролонгацию. Но в США уже заявили, что будут финансировать информационную войну, вкладывая средства в независимые СМИ внутри России. Причем, обозначили сроки предполагаемой реализации проекта: 2 года. Это означает, что режиму Путина отводится ровно столько времени. Не больше.
Из всего этого можно сделать очевидный вывод: при быстром нарастании недовольства снизу (недофинансирование, безработица, голод, окончательное разграбление с разрушением последней еще кое-как работающей инфраструктуры – по всей площади страны), в “верхах” созреет и реализуется заговор, который завершится дворцовым переворотом, после чего события закрутятся с калейдоскопической быстротой.
Но надо отдать должное чекисто-бандитам: они держались до последнего даже при поганом настроении. Впрочем, прошедшее время – не к месту. Пока еще держатся. Умело и профессионально. Останкинские впрыскивания тоже пока работают. Слабее, чем раньше, но на фоне прежнего пропагандистского токсикоза действие яда продолжается. Пациенту плохо, но он не понимает первопричину своей ломки. Задача: чтобы он как можно дольше об этом не догадывался, дабы оттянуть начало протестной активности.