В выигрышной ситуации оказываются богатые, здоровые и свободные государства, в которых живут щедрые люди, готовые поддержать друг друга в трудную минуту
Об этом написал Леонид Бершидский, российский медийщик, колумнист Bloomberg.
Швейцария, Исландия, Дания и Норвегия – самые счастливые страны в мире, согласно данным рейтинга счастья, который ежегодно составляют влиятельные экономисты. А ведь три из этих четырех европейских государств даже не являются членами ЕС. Что же они знают такого, что ускользает от понимания остального мира?
Джеффри Сакс из Колумбийского университета, Ричард Лайард из Лондонской школы экономики и Джон Хелливелл из Университета Британской Колумбии занимаются этими рейтингами с 2012 года. Они стремятся напомнить своим правительствам, что успех – это нечто большее, чем экономический рост и прочие статистические показатели. Разумеется, люди, как правило, счастливей, когда они здоровы и богаты – что характерно для наиболее развитых стран – но для достижения счастья необходимы и другие составляющие. Именно это и измеряет индекс счастья: граждан разных стран спрашивают, какие аспекты их жизни больше всего влияют на то, счастливы ли они.
Авторы рейтинга утверждают, что уровень счастья граждан в разных странах на три четверти зависит от шести переменных: ВВП на душу населения, социальная поддержка, продолжительность жизни и здоровье, свобода принимать жизненно важные решения, щедрость и свобода от коррупции. Две из них – социальная поддержка и щедрость – отчасти независимы от экономического развития и политической системы в стране, что объясняет, почему некоторые относительно бедные и слабые в институциональном плане государства оказываются счастливей успешных западных демократий. Например, мексиканцы счастливей, чем американцы, граждане Бразилии получают большую социальную поддержку, чем жители процветающего Люксембурга, а венесуэльцы довольны жизнью больше, чем граждане Сингапура.
Но в лучшей ситуации оказываются богатые, здоровые и свободные страны, в которых живут щедрые люди, готовые поддержать друг друга в трудную минуту. Интересно, связан ли североевропейский закон Янте с тем, что Исландия, Дания, Норвегия, Финляндия и Швеция попали в десятку самых счастливых наций мира.
Скандинавы могут фыркать над этим сводом правил, объявляющим индивидуализм преступлением, но именно благодаря этому их страны могут похвастаться невероятно мощными системами социальной поддержки. Так авторы рейтинга объясняют невероятную стойкость, которую Исландия проявила во время экономического краха, а также то, что она стала второй в списке самых счастливых государств. В Исландии самый высокий процент людей, уверенных, что в случае беды найдется тот, кто подставит им плечо.
В отчете есть статья, подчеркивающая роль таких ценностей, как взаимность и одновременность (эта характеристика описывает совместное участие людей в полезной деятельности) в том, настолько счастлива та или иная нация. Люди чувствуют себя более счастливыми, когда они социально состоялись как члены группы.
Самые счастливые страны – это страны с активными жителями. Это относится к Швейцарии, которая функционирует по системе прямой демократии и отличается мощными местными сообществами, а также к скандинавским странам, которые, как пишет Сакс, обладают, пожалуй, самым высоким социальным капиталом в мире. Участие и делиберативная демократия способствуют взаимоуважению среди граждан – а это неотъемлемый элемент социального капитала. Люди более охотно платят налоги, менее склонны к коррупции, а всеобъемлющая социальная защита в таких странах становится нормой.
Но счастье – материя деликатная. Самые счастливые страны мира отличаются относительно небольшим населением (самое большое государство в топ-10 – Канада с 35-миллионным населением). Объединение этих стран в единый блок не приведет к увеличению их социального капитала. И когда часть стран в таком союзе развиваются хуже других, это оказывает весьма удручающий эффект: доверие рушится, уровень счастья падает стремительнее, нежели экономический уровень. Именно это произошло в Греции в 2005-2007 годах, а также в Италии и Испании, где уровень счастья населения также резко снизился.
Из этого можно сделать вывод, что государствам следует бережно относиться к своей уникальной социальной структуре, а не пытаться грубо имплементировать правила, которые оказались успешными где-то еще. В случае Сакса и Лайарда, работавшими консультантами в экономически ультралиберальном российском правительстве после распада СССР, эта мысль попахивает ревизионизмом. Но Сакс, вспоминая провалившийся либеральный эксперимент в РФ или греческую кредитную катастрофу, пишет:
«Если нормы закона, которые продвигает правительство, вступают в конфликт с социальными и, что еще более важно, с моральными нормами, принятыми в обществе, они не будут способствовать достижению желаемых результатов. Более того, они поставят под вопрос эти моральные и социальные нормы, что может угрожать социальному порядку в обществе».
Независимо от того, как сильно мы восторгаемся масштабными и амбициозными программами, возможно, для достижения счастья нужно обратиться к более мелким вопросам и быть осторожными с хрупкой сетью взаимосвязей, обеспечивающими функционирование человеческого общества.