24 июля состоялся телефонный разговор лидеров нормандской четверки - президента Украины Петра Порошенко, президента Франции Эммануэля Макрона, федерального канцлера Германии Ангелы Меркель и президента РФ Владимира Путина. За более чем два часа переговоров стороны обсудили конфликт на Донбассе и отметили важность прекращения огня, отвода тяжелого вооружения. О том, почему встреча является протокольным событием, которое не влияет на ситуацию, и какие решения без западных партнеров может принять Украина, "Апострофу" рассказал политолог, аналитик Украинского института будущего Игар Тышкевич.
По большому счету, факт этих переговоров ни о чем не говорит. Это дежурный разговор нормандской четверки, который должен был произойти в свете обострения на Донбассе, “Малороссии” и подготовки к встрече вживую. Если мы посмотрим историю предыдущих встреч, то все ложится в простой алгоритм: поговорили по телефону, дали указание помощникам подготовить очную встречу, те подготовили, встретились, пожали руки и разъехались. Вот сейчас мы наблюдаем первый этап под названием “поговорили по телефону”.
Что касается инициативы о круглосуточной миссии ОБСЕ (на Донбассе, – “Апостроф”), то она, конечно, может быть. Но проблема в том, что она не всегда и не везде присутствует, когда она работает. Если расставить ОБСЕ по всей линии размежевания, то на это может просто не хватить денег. Мы помним случаи, когда наблюдатели ОБСЕ отказывались ехать туда, где стреляют, мотивируя это тем, что там опасно. Они фиксируют часто постфактум. Это с точки зрения сбора доказательств полезно, а вот с точки зрения обеспечения мира у меня вызывает очень большой скепсис, что если будет больше патрулей, то будут меньше стрелять. Бывали случаи, когда боевик с автоматом останавливал миссию ОБСЕ и не пропускал дальше, они утирались, разворачивались, ехали в Киев и писали челобитную о том, что их обидели. Не думаю, что круглосуточная миссия что-то даст с точки зрения прекращения огня. Вот миротворческий контингент ООН, который, возможно, сможет развести противоборствующие стороны и стать на линии размежевания и не пускать вооруженных людей ближе, чем километров на 20 – это теоретически возможно.
Вопрос в другом. Миротворческий контингент ООН направляется по решению Совбеза ООН, миротворческая вооруженная миссия ОБСЕ направляется по решению ПАСЕ – и там, и там Россия имеет право голоса и может заблокировать любое решение. Это выгодно и удобно, но это вопрос больших компромиссов – что пообещать России вместо. Если это будет, то это первый признак того, что Россия намерена Донбасс оставлять.
Сейчас же Кремль назвал происходящее “внутриукраинским конфликтом”, и он это делает постоянно. И не стоит ожидать, что Кремль скажет: “Это сепаратисты, которых мы поддерживаем, и это террористические организации, финансирование которых ведется Российской Федерацией”. Его тезис: идет “гражданская война”, сейчас появилась “Малороссия” – жители Украины против “преступной власти”. При этом не думаю, что тема сейчас “Малороссия” будет слишком активно развиваться. Ее могут активизировать в случае, если Украина решит изменить минский формат.
Все понимают, что реализация Минских соглашений в прочтении Петра Порошенко невозможна, реализация Минских соглашений в прочтении Владимира Путина тем более невозможна – на это не пойдет украинский народ, а не только Порошенко. Сейчас это тупиковая ситуация, а Минск нужен был, чтобы оттянуть время: Украина не имела сил, Россия выдохлась и ей нужно было сформировать политику, а Германии и Франции необходимо было продемонстрировать хоть какой-то успех в мирных инициативах. У них была надежда, что, получив передышку, Украина займется реформами внутри, но получилось, описывая фразой одного из украинских президентов: “Маємо те, що маємо”.
Затягивать время бесконечно нельзя, поэтому рано или поздно Украина выйдет из этого формата, а если она сильна, то реализует свои планы, ставя партнеров перед фактом. Либо с предложениями выходят партнеры, как это было с тезисами, что необходимо проводить выборы в ОРДЛО в 2015 году. Поэтому Россия будет использовать “Малороссию” в случае выхода Украины со своими предложениями. Может ли Украина это сделать? Теоретически, да. Может даже это сделать, не особо обращая внимание на Россию, учитывая, что ближайший год будет относительно благоприятным во внешней политике: Меркель сохранит свой пост, результаты выборов во Франции весьма приятны, недавний визит спецдокладчика по Украине Курта Волкера, а в будущем одного из координаторов программ помощи Украине, на Донбасс и его резкие слова об открытом военном конфликте – это все как нельзя лучше соответствует набору желаний Украины по изменению ситуации. В ближайший год Киев может предложить изменения, но следует быть готовым к тому, что и Россия пойдет на повышение ставок – эскалация конфликта и “Малороссия”.
Резкое заявление Франции и Германии против “Малороссии”. Они в свое время резко выступали, когда у Украины отжимали Крым. Потом они много раз были обеспокоены. Зададим циничный вопрос: “Вы выразили обеспокоенность. Это к чему-то приведет? Украина получит оружие, голоса в ООН или других международных организациях, ужесточатся санкции против России. Нет. Нет. Нет”. Это рядовая бумажка, им не понравилось, и они это зафиксировали. Возможно, это будет каким-то аргументом при решении более серьезных вопросов. Поэтому в такой ситуации стоит ожидать маленькой эскалации и повышения ставок.