Россия потеряла Европу. Бандиты, хладнокровно направившие ракету в украинское небо, похитили симпатии и осторожность европейцев на долгие десятилетия.
О результатах заседания Совета Европейского Союза, который должен обсуждать новые меры давления на российский режим, пока что ничего не известно. Однако то, что уже перед началом заседания Совета даже такой сторонник осторожного подхода к отношениям с Москвой, как глава немецкого МИД Франк-Вальтер Штайнмайер заявил о готовности усилить давление на Россию, свидетельствует: Россия потеряла Европу. Бандиты, хладнокровно направившие ракету в украинское небо, кто бы они не были – кадровые военные или “гопники” из отрядов ДНР – похитили симпатии и осторожность европейцев на долгие десятилетия.
В европейской политике существуют факторы, которые напрочь отсутствуют в российской и непонятны большинству жителей соседней страны, не то что ее гражданам – общественное мнение и брезгливость. Общественное мнение европейцев – не российская “телеметрия”. Если завтра президент Владимир Путин заявит о братской Украине и необходимости совместной борьбы с террористами, уничтожившими гражданский самолет, эту точку зрения поддержит большинство его сограждан. Россияне ухитряются одновременно возмущаться тем, что их страну не захотели принимать в НАТО и считать единственную эффективную систему безопасности в современном мире “агрессивным блоком” – просто потому, что не обсуждают не только решений, но и намерений власти. Даже сам Путин стал президентом просто потому, что так решил его предшественник Борис Ельцин: на месте малоизвестного чиновника мог оказаться любой другой человек, доказавший свою преданность родственникам стареющего “царя”.
Европейцы руководствуются ценностями и эмоциями, а не указаниями. И с этим приходится считаться политическим элитам стран ЕС. И с каждым новым днем расследования обстоятельств гибели малайзийского “Боинга” этих эмоций будет все больше – потому что причастность к преступлению российской политической и военной элиты будет выглядеть все неоспоримее.
Европейские эмоции – это электоральные перспективы политиков. Конечно, экономические потери – это плохо. Но провал на выборах – еще хуже. Именно поэтому тот же Штайнмайер, который еще вчера был самым умеренным по отношению к России политиком Германии, завтра станет самым радикальным – ему не хочется, чтобы оппоненты обвиняли социал-демократов ФРГ в “соглашательстве” с террористами и в том, что именно позиция министров от СДПГ помешала кабинету Ангелы Меркель склонить администрацию Владимира Путина к миру в Украине. И так – в каждой европейской стране, за исключением тех, чьи лидеры могут больше не думать о собственной политической судьбе и интересоваться исключительно личными перспективами. Такой подход может помочь спасти один “Мистраль”, но не более того. Мало кто в Европе позволит себе поцелуи с убийцами под внимательным взглядом телекамер. Владимиру Путину предстоит дожить до того дня, когда от него сбежит даже Шрёдер.