После всего, что моя страна и ее граждане наделали в Украине, я не имею никакого права выступать с критикой Украины до тех пор, пока последнее российское ружье не вывезут с территории этой измученной смертями и окровавленной страны, а Россия не раскается в содеянном.
Каждый раз, когда я выхожу на пикет или как-то по-иному заступаюсь за украинских политзаключенных в России, мне начинают гневно и с издевкой писать разнообразные никогда ничего не сделавшие г*ндоны: почему я за этих выхожу, а вот за тех, над кем, по их мнению, надругиваются в Украине, не выхожу.
Так вот, граждане г*ндоны. Во-первых, за эти несколько лет вы все мне надоели и будете отправляться в бан незамедлительно, так что сидите тихо и спокойно и читайте себе тихо и спокойно и следите за мной, если вам это интересно, так же спокойно. Во-вторых, вы можете выйти за кого вам угодно, никто не запрещает это делать в рамках закона. Хотите за Вышинского – вперед! Хотите за Савченко в украинском СИЗО – вперед! Пикеты, обращения, письма, жалобы и даже митинги – все в ваших руках.
Я же выхожу за тех, кто, по моему мнению, подвергается несправедливым преследованиям на территории моей страны, например, как Олег Сенцов или Александр Кольченко, или мало вам всем известный несчастный Павел Гриб, сидящий в СИЗО в Краснодаре, и многие другие граждане Украины, – более шестидесяти всего – признанные политзаключенными.
Я принимала активное участие в кампании по защите Надежды Савченко не потому, что она из Украины, а исключительно потому, что внимательно следила за уголовным процессом и считаю ее абсолютно невиновной в преступлениях, которые российское обвинение ей приписывало. Вы, граждане г*ндоны, ничего этого, конечно, не читали и за процессом не следили, вы руководствовались какими-то другими соображениями и источниками, иначе бы и вам все стало понятно.
Я не считаю нужным защищать Надежду Савченко теперь, ибо обвинения, выдвинутые против нее, достаточно серьезны, и доказательства, имеющиеся уже сейчас, не высосаны из пальца, отсюда и мера пресечения, – поправьте меня те, кто следит за этим делом более внимательно. Я думаю, что в Украине, в отличие от России, достаточно сильное гражданское общество, и моя защита в любом случае Савченко не нужна. Но я не жалею ни единой секунды о том, что поддерживала ее во время следствия, суда и голодовки в России.
Думаю, что и судом в Украине можно добиться большего, чем в России, даже и по политическим делам, и дело Руслана Коцабы, оправданного Верховным Судом Украины, – лучшее тому доказательство.
Ну и о господине Вышинском. Тут уж совсем просто: если господа Киселев и Симоньян ЗА Вышинского, то я, без сомнения, буду ПРОТИВ. Как Иосиф Бродский с колхозами и Евтушенко (“если Евтушенко ПРОТИВ колхозов, то я буду ЗА” – говорил Бродский).
И самое последнее: после всего, что моя страна и ее граждане наделали в Украине, я не имею никакого права выступать с критикой Украины до тех пор, пока последнее российское ружье не вывезут с территории этой измученной смертями и окровавленной страны, а Россия не раскается в содеянном. В мире есть много государств, которые имеют право – и пользуются им – критиковать Украину, если она что-то сделала плохо. Россия и ее граждане к этим странам, в моем понимании, не относятся. А то, простите за пример, получается примерно так: изнасиловавший девушку подонок пеняет ей на то, что не подмылась и не побрила подмышки.
Напоминаю вам всем, что сегодня идет ВОСЬМОЙ день голодовки Олега Сенцова – человека, не совершившего никакого преступления, и я очень не хочу, чтобы с Олегом случилось худшее.