Журналист The Guardian и The Observer Шон Уокер, проживший 18 лет в Москве и получивший назначение в Будапешт, вспоминает, как ему жилось и работалось в России с 2000 года.
“Опросы общественного мнения в те времена показывали, что подавляющее большинство людей не впечатляла новая Россия. В конце 2000 года 75% опрошенных сказали, что жалеют о распаде Советского Союза”, – указывает Уокер. “Большинство населения не признавало Российскую Федерацию настоящей, – сказал журналисту бывший советник Ельцина и Путина Глеб Павловский. – Им казалось, что они живут в странном производном от Советского Союза. Нам надо было обеспечить передачу власти, а также создать некое самоощущение у народа”.
“Такова, в самом широком смысле, была миссия Путина”, – утверждает Уокер.
“В конце 2003 года я вернулся в Москву, поизучав российскую и советскую историю в университете. Год я работал на НПО, прежде чем заняться журналистикой. Столица медленно двигалась в сторону процветания. В следующие десять лет цены на нефть так подскочили, что даже при бушующей в ближнем кругу Путина коррупции деньги просачивались вниз и давали реальные преимущества людям в городах. Мерзость запустения стала исчезать с центральных улиц Москвы и других крупных населенных пунктов, и начал развиваться средний класс. С ним пришли кофейни, винные бары и частые полеты в Европу”, – говорится в статье.
Однако кое-что в стране вызывало у Уокера подавленность – в частности, “удушающие расправы с гражданским обществом, вопиющее неравенство и жуткие социальные проблемы”. Алкоголизм с употреблением технических спиртосодержащих жидкостей, эпидемия наркозависимости при отсутствии гуманных методов ее лечения, синтетический опиоид “крокодил”, от которого участки тел людей начинали гнить.
“Целью Путина было вдохнуть в этот расползающийся по швам народ новые жизненные силы и чувство национального единства. В первые десять лет его правления постепенного улучшения экономической ситуации хватало, чтобы убедить многих россиян, что все постепенно становится лучше. Твердой идеологии было кот наплакал, и кремлевские политические технологи использовали ее цинично”, – говорится в статье.
“Одним из немногих нарративов, вызывавших искренние чувства, была советская победа во Второй мировой войне, или Великой Отечественной войне, как она до сих пор известна. После 1990-х годов, поглощенных переоценкой ценностей по поводу темных сторон российского прошлого, Путин хотел, чтобы русские снова гордились своей историей. Книга, которую я написал о своей жизни в России, – The Long Hangover (“Долгое похмелье”) – отчасти о путинских попытках превозмочь наследие распада Советского Союза и вернуть россиянам чувство гордости, в частности, через победу в той войне. Путин обращался ко многим историческим событиям и различным идеям русскости, но война почти органично заняла место краеугольного камня новой нации. Победа в 1945 году стала ответом на травму 1991 года”, – указывает Уокер.
“Для раненой нации, которой довелось праздновать мало побед на памяти живущих, война была мощной вдохновляющей идеей. Почти каждая семья была как-то связана с той войной, в ходе которой Советский Союз понес невообразимо огромные жертвы, но при Путине темные стороны военных усилий и сталинского режима, возглавлявшего страну в то время, постепенно отодвинулись в сторону. Понятный поиск национальной гордости превратился в ура-патриотизм, бьющий себя в грудь кулаком. Военная риторика окрасила современный нарратив, и снова перед Россией возник алчный враг – на этот раз США. Конечно, у всех стран избирательный подход к своей истории, и немецкий посол в Великобритании недавно предположил, что голосование за “Брекзит” хотя бы отчасти обусловлено тем, что Великобритания не смогла преодолеть свою одержимость Второй мировой войной. Но в России избирательная память достигла поистине тревожных уровней, и нарратив о славной войне сделался чем-то вроде светской религии со своими святыми, мучениками и неоспоримыми истинами”, – указывает Уокер.
“Логическое завершение этой нарастающей враждебности наступило в 2014 году. В ответ на революцию Майдана Россия аннексировала Крым и начала многомесячную войну на востоке Украины. Тысячи были убиты, в том числе пассажиры борта MH17, почти наверняка подстреленного российской ракетой, предназначавшейся для украинского военного самолета. У решения Путина аннексировать Крым и ввязаться в войну на востоке Украины было много причин, но одна из них – раздор между двумя странами, все еще пытающимися создать новые национальные идентичности после распада Советского Союза”, – говорится в статье.
“После 2014 года антизападные настроения в России стали нарастать, и писать статьи о Кремле сделалось труднее. Внутренний круг Путина еще сильнее сузился, и некоторые из широко открытых для меня дверей захлопнулись. Идея, что Запад работает на смену режима в России и что иностранные СМИ – просто часть этой политики, стала более распространенной”, – напоминает Уокер.
“В последние годы международная политическая ситуация продолжала ухудшаться, но качество жизни в Москве по-прежнему улучшалось”, – говорится в статье.
“Сработал ли план отвлечения внимания, измерить труднее. Политическая апатия пока правит бал и среди городской элиты, и среди более широких кругов населения, и Путин наверняка победит на выборах в следующем месяце. Путин проделал замечательный фокус: ему удалось выдать себя за часть решения проблем, хотя он у власти уже 18 лет. Хотя рейтинг его поддержки настоящий, немалая часть этой поддержки хрупка и обусловлена отсутствием альтернативы. Во время моих поездок по российской провинции люди часто говорили мне, что недовольны своей жизнью и отчаиваются из-за коррумпированных чиновников. Кремль давно уже утверждает, что альтернатива Путину – революция и хаос, и постарался сделать так, чтобы так оно и было. Он душит любые оппозиционные движения, которые возникают естественным образом, еще до того, как они встают на ноги. Помня об экономических тяготах, последовавших за крахом последнего правительства, многие россияне предпочитают держаться за Путина”, – говорится в статье.