На сайте российского журналиста Олега Кашина опубликовано интервью с российским военнослужащим, который принимал участие в боевых действиях в Донбассе против сил антитеррористической операци.
Ключевые тезисы рассказала сержанта-артиллериста (заместителя командира взвода), который пожелал остаться анонимным.
Мнение у ребят (военных РФ) про конфликт (в Донбассе) было такое – решить его можно очень быстро силами нашей армии. Под Ростовом – на границе нас стояла целая бригада – 1 тысяча человек-контрактников. Одной этой бригадой можно было там хорошо “пошуметь”.
Но отмечу, что украинские силовики за эту кампанию набрались хорошего опыта и сейчас уже подготовлены отлично.
Можно же было от всего отказаться, официального приказа не было. Все было завуалировано под учения. Я, честно говоря, не хотел ехать туда. У меня был такой настрой – если уж скажут, то поеду, не буду бояться – это работа моя. Но если бы я не поехал, то потом чувствовал бы себя не очень комфортно.
Изначально нас отправили на учения в Ростовскую область на границу с Украиной осенью 2014 года. И, начиная, с ноября 2014 года мы жили, по сути, в поле под Новочеркасском.
Объявлено нам все это (о вторжении в Украину) было на вечернем построении в самом начале февраля уже. К нам подошел командир батареи и сказал: “Уходим”, без объяснений. Мы ушли, он построил нас около палатки и сказал: “Рано утром – в 4 часа вы выезжаете в Донецк”. Потом он добавил: “Кто не согласен – выйти из строя. Никого заставлять мы не будем”.
Три машины – по два человека в экипаже, плюс еще офицер с механиком-водителем. Получается, 10 человек нас было с командиром батареи.
Мы перед выездом переодевались в старую “флоровскую” форму, у меня – “горка” была.
Медаль За отвагу не дали. Обещали, но не дали. Сам лично видел, что моя фамилия уже в приказе была, этот приказ в Генштаб уходил, но так ничего и не получил я. Еще же, кстати, обещали повышенное вознаграждение – суточные, но ничего так и не пришло. Мы не хотели денег каких-то заработать, нам всем было просто интересно – что это будет за поездка.
Грубо говоря, воспринимали все это как такое необычное приключение.
Были тралы от Волгоградской какой-то военной части, мы заезжали на эти тралы на Маталыгах (МТ-ЛБ). Дальше – ехали колонной на тралах до границы. А от границы уже своим ходом – на технике. От границы и до Донецка мы долго ехали, там километров 200 было точно. Пять единиц техники – КАМАЗ и четыре боевых машины, 11 человек. Кроме этого, еще боеприпасы, сухпаек.
Там хохлов не было, чисто наша граница, спецназовцы наши стояли там. Они посмотрели на нас и сказали: “Давайте, проезжайте”. В итоге мы через лес даже частично объехали границу.
Без российской армии эти ополченцы не протянули бы и месяца. Поэтому наша армия постоянно им помогала.
Командировка у нас такая была. Как бы, под Ростовом мы находились по официальной версии.
Там мы уже подчинялись местному командиру какой-то их местной группировки. Нас недалеко от границы встретили какие-то “спецы” из ДНР, а дальше мы за ними последовали в Донецк. Командующим на месте у нас там был местный житель в звании полковника. Серьезный такой дядька. Его все по прозвищу звали – Иваныч. Видно, что мужик с военным прошлым, но долгое время жил на гражданке.
Место у нас козырное было – база в самом центре Донецка. Заброшенный мебельный склад. Там еще осталась дорогая мебель – из Италии, Франции. Хозяин склада знал, что там находится, но боялся что-либо сделать.
Они нам так рады были, типа, наконец-то, российская армия приехала. У них, кстати, там все строго – как в армии. Обязательный караул, наряды, наказание за пьянство. Я даже не ожидал такого высокого уровня дисциплины у них.
Участвуя во всех этих событиях, являлся действующим военнослужащим РФ в звании сержанта. Но при въезде в Донецк нам строго запретили говорить кому-то откуда мы.
Наша техника, мы только номера на машинах и знак бригады закрасили, написали на технике – “За ДНР”, в таком стиле, чтобы не спалили нас. Потом, когда в часть вернулись, пришлось самим же все это и отмывать.
Один раз за все две недели мы на линию фронта выехали, это под Горловкой было в Донецкой области. Там уже страшновато было. Ополченцы своих противников “укропами” называют, так вот “укропы” почти рядом с нами были. В любой момент мы там и на засаду могли нарваться. На месте выбрали позиции, машины начали маскировать, а боя так и не состоялось. Вообще, вышло, что мы две недели просидели в ожидании в Донецке на базе – просто так, а потом уже и перемирие объявили. За два часа до перемирия там такие жесткие бои шли – долбили так, что окна трещали.
Обычные ребята, все местные в основном, может несколько человек – добровольцы из России. И самого разного возраста – от 18 и до 70 лет. Старики там, в основном, роли старшин исполняют.
Если они ловили кого-то из “укропов”, то били его слегка и все. Мне ополченцы говорили, что “укропы” такими вещами занимаются, но это все тоже из разряда слухов было.
Были такие моменты, когда мне очень страшно было. Осколки над головой пролетали. В душ как-то шел вечером, он метров за 500 от базы находился, а я в тапочках – и обстрел пошел, осколки полетели, они еще так свистят смешно…
У нас один лейтенант погиб, из моего дивизиона. В Луганске подорвался на снаряде. Из артиллерийской разведки. Похоронили дома на Урале. Своих не бросают.
Вообще, всех солдат, кто там погиб, на Родине хоронили, насколько я слышал. И география там приличная – от Хабаровска до Петербурга, наверное.
Летом 2014 года там были мощные бои с участием российской армии. А сейчас там позиционные сражения – артиллерия и пехота.
Как только Минские соглашения вступили в силу, мы наутро сразу и двинулись обратно в Россию. Боялись еще, может, какие снайперы на крышах в Донецке будут сидеть, но ничего такого, благополучно доехали обратно.
От нас бы тоже открестились. Если бы попались, нам нужно было бы говорить, что мы – добровольцы, наемники, сами приехали воевать. Войск российских на Донбассе нет. Ничего не знаем, ничего не слышали.
Заместитель командующего Южным военным округом по работе с личным составом приезжал лично к нам и проводил беседу на этот счет. Серьезный дядька такой приехал. В основном, давал нам напутственные слова, обещал, что никого не оставят в беде, если погибнем, не дай Бог, то домой в гробах привезут, все нормально будет. Советовал нам всем в Донецке говорить, что мы – ополченцы, с детства тут живем на улице Ленина или какого другого коммуниста.
Командующие из ополчения и командующие нашего военного округа на постоянной связи, как я понимаю. Ополченец говорит, что ему нужно столько-то человек подкрепления из такого-то подразделения. Наш отвечает, что может выделить столько-то человек, договариваются, куда и когда. Командующий южным военным округом отлично знает, сколько человек у него, где находится. А дальше уже идет отправка.
А на эту непонятную войну едут, по-моему, полностью отбитые люди из России – добровольцы эти, которые просто не могут здесь у себя заработать деньги каким-то более нормальным способом.
