Любая война, революция, стихийное бедствие большого масштаба выпускает на улицы демонов. Так всегда было и будет.
Смутные времена рождают героев и монстров, причем сопоставимого масштаба. И что особенно неприятно для людей с черно-белым видением, очень часто герой в одной ситуации легко превращается в монстра в ситуации другой, а откровенный монстр, мерзавец и гад вдруг оборачивается настоящим героем, способным на самопожертвование.
Дело в том, что войны, революции и прочие непотребства убивают один из базовых запретов, формирующих поведение сообществ, – табу на убийство.
Попробуйте людям на фронте объяснить, что человеческая жизнь священна. Долго ли они проживут в окопах, руководствуясь такой моралью? Но убийство себе подобных способствует необратимым изменениям в психике. Однократно преодоленный запрет в дальнейшем запретом не является.
Я имел возможность пообщаться с участниками Второй мировой, с бойцами партизанских отрядов во Второй мировой, с ветераном Вьетнамской войны, боевым, кстати, летчиком, с “афганцами” разных возрастов и с воинами нынешней войны.
Война – вещь неприглядная, и тем, кто поливают дерьмом Нобелевского лауреата Светлану Алексиевич, очень нужно было бы поговорить с моими собеседниками. Чтобы с глаз спал романтический флёр.
В литературе и кино всегда проводили легкую лакировку, а особенно смелые авторы пользовались намеками. Потому, что если прямым текстом, то очень неприглядно получалось.
С грабежами, разбоями, убийствами местного населения, изнасилованиями, мародерством…
Про нарушение базового запрета помните? Так вот, это последствия.
И не надо делить по национальному признаку – на территории Германии насиловали женщин не русские или украинцы, а советская армия. И награбленное везли эшелонами не по национальным особенностям, так что за каждым трофейным аккордеоном и в киевском, и в московском доме могла стоять очень даже кровавая история.
Мы ставим на героический пьедестал тех, кто убивал в целях, совпадающих с нашим мировоззрением, не задумываясь, что в любом случае на постаменте окажется людоед. Потом убиваем друг друга, чтобы одних людоедов заменить на других. Потом, чтобы поменять обратно.
Мне рассказывали, как расстреливали гражданских заложников войска НКВД. Расстреливали за помощь “лесным братьям”.
Мне рассказывали, как “лесные братья” в Прикарпатье, не получив еды, утопили в колодце девочку, хозяйскую дочь.
Рассказывали не историки. Местные жители.
Повторюсь – любая война, революция, стихийное бедствие обнажает в человеческих душах огромное количество мерзости или же, наоборот, прекрасные черты характера. А, чаще всего, краски тщательно смешиваются. Такова человеческая природа.
Это была преамбула.
Переходим к основной части.
Я внимательно слежу за делом “Торнадо” и хочу сказать, что расследование дела и качество его расследования, будет знаковым для общества.
У меня нет веры военной прокуратуре, но, если то, что я читал о деятельности этого “подразделения”, правда хотя бы на 50%, то происходившее в Станице Луганской – это даже не вторая Врадиевка. Гораздо страшнее и хуже.
Преступления торнадовских ментов-бандитов – это не посттравматический синдром, не боевая деформация. Это история обычного зверья, которое, наконец-то, оказалось в ситуации вседозволенности.
Я, знаете ли, не наивный юноша и прекрасно осведомлен о том, что в зоне АТО законность соблюдалась далеко не всегда. Но отжатый у сепаров джип – это одно. А пытки и изнасилования в подвале – это другое.
И зверьё, одетое в форму добровольческого батальона или в форму воина ВСУ, должно быть примерно наказано. С максимальной жесткостью и оглаской. Потому, что они не просто гражданских или пленных там насиловали, они насиловали саму идею государственности, дискредитировали страну и армию, убивали идею.
Такие вот “Торнадо” были с обеих сторон, но, вне зависимости от того, защиту чьих интересов они декларировали, подобные новообразования должно выжигать каленым железом. Просто для того, чтобы остаться людьми. В России отрезавший уши Мильчаков ходит в героях, а расстреливавший пленных “Моторола” скоро, как Гиркин, начнет лекции читать в МГУ. Мы не должны поощрять преступников и садистов.
За родину можно воевать. За родину можно грызть врага зубами, но за родину нельзя заниматься мужеложством или бить пленного лыжной палкой по мошонке.
Я знаю, что такое экспресс-допрос и какие методы при этом применяются, но прекрасно понимаю ситуацию и обстоятельства, при которых такие приемы идут в ход.
А вот какие секреты выбивали из пленных садисты в ментовской форме? Какие интересы государства блюли с половым членом на перевес? Люди, которые грабили в целях личного обогащения, убивали, калечили людей, оказавшихся в их власти, и удовлетворяли свою похоть неестественным или естественным путем, прикрываясь патриотическими лозунгами и военной формой, должны быть наказаны по законам военного времени, по всей строгости. И общество должно быть широко оповещено об этом.
После каждой войны государство вынуждено восстанавливать свою монополию на насилие и от того, насколько быстро и эффективно это будет сделано, зависит скорость и качество возвращения жизни граждан к нормальному мирному существованию.
И нет тут места ни рассказам о боевом братстве, ни поруке и никакой другой форме оправдания совершенных преступлений. Потому, что конфисковать машину, чтобы отвезти раненого в госпиталь, – это одно, а заставлять подчиненного засовывать половой член в рот пленному – это совсем другое.
Общество, в лице лидеров общественного мнения, просто обязано взять под контроль следствие и суд по делам такого рода, и проследить, чтобы все это не закончилось награждением непричастных и наказанием невиновных.
Если, конечно, нам не безразлична судьба и репутация нашей страны.