Так называемые "идейные" сепаратисты, воевавшие и получившие ранения, а также семьи тех боевиков, которые были убиты в ходе вооруженного противостояния на Донбассе, далеко не всегда могут получить обещанные "правительствами" выплаты.
“Ополченцев” незаконных “ДНР и ЛНР”, которые взяли в руки оружие в 2014-м, не считают военнослужащими, потому и не хотят платить компенсации за их гибель или ранение.
А тем, кому и перепадают отступные, дают в разы меньше обещанного и просят потерпеть, мол, у “молодой республики” туго с деньгами.
Не положено
Дмитрий пошел воевать в так называемое “ополчение” в мае 2014 года. Был, как говорят его знакомые, идейным, поддерживал отделение Донбасса от Украины. Прошел медкомиссию, из военкомата его направили на учения в Ростов. Спустя два месяца в составе вооруженного формирования террориста Игоря Стрелкова-Гиркина новобранец-сепаратист, получивший позывной “Белый”, попал в Кожевню (поселок в Шахтерском районе Донецкой области). Связь с ним пропала 25 июля, когда он получил тяжелое ранение в ходе своего первого боевого столкновения. Его жена Лариса обращалась в “военную прокуратуру” ДНР, в так называемые “министерство государственной безопасности”, “Министерство обороны” и к волонтерам, чтобы отыскать мужа.
“В прокуратуре ей сначала сказали, что после ранения Дмитрия отправили в Ростов, в госпиталь, – рассказывает историю поисков знакомая семьи Людмила (имя изменено, – “Апостроф”). – Но там был не он. Затем жене передали записную книжку, кто-то от себя там написал, типа, что “я жив-здоров”. Денег за это никто не просил. Спустя какое-то время его командир с позывным Старшина передал мобильный Дмитрия и сообщение, что он якобы находится в госпитале Краснодара, у него из-за ранения в голову амнезия. Но и в Краснодаре его не оказалось”.
Дальнейшее развитие событий больше напоминает какой-нибудь дешевый сериал. В конце 2015 года Ларисе сказали, что муж из госпиталя благополучно выписался и остался жить в России вместе с медсестрой, которая за ним ухаживала. Очевидно, предполагают знакомые семьи, “командование” вооруженных формирований сепаратистов просто пыталось внушить родственникам, что человек жив, чтобы те не поднимали вопрос о выплатах компенсации.
О том, что Дмитрий на самом деле после ранения скончался, его семья узнала только в феврале 2016 года. “Ларису вызвали в прокуратуру и показали два снимка. На одном стояла дата 25 июля 2014 года, был написан его позывной, он был ранен в голову и живот. Очевидно, первую помощь ему оказали, потому что на фотографии были видны какие-то трубки, – вспоминает Людмила. – А 26 июля он уже умер. Был еще снимок его уже мертвого, она его узнала. Выходит, жену полтора года гоняли, хотя он был опознан сразу же. Зачем они это сделали? Жене погибшего нужно тогда было бы выплачивать какую-то материальную помощь. А так просто на все закрыли глаза”. В 2014 году Дмитрия похоронили как неопознанного на Лозовском кладбище в Донецке.
Родственники и знакомые не могут разыскать его командира с позывным “Старшина”. Никто его ни разу так и не увидел, а все, что касается участия в боях “стрелковцев”, теперь восстановить крайне тяжело — их расформировали, а сам Гиркин теперь персона нон-грата в Донецке.
“Когда Лариса обратилась по поводу захоронения в так называемое “минобороны ДНР”, ей сказали, что все будет организовано, мы попросили с воинскими почестями, он ведь так рвался, говорил “Кто, если не я”. Обещали дать пару человек, чтобы они выстрелили (над могилой), и чтобы флажком гробик прикрыть, – рассказала Людмила. – А потом они пошли на попятную. Говорят: “Да кто он вообще такой!” “Ополченец” не считается военнослужащим, никаких почестей вам, говорят, не положено. Она пошла в “военную прокуратуру”, в какой-то “генеральный штаб”, ей калитку открыли, сказали “Женщина, чего вы сюда пришли? Мы ничего не знаем, никто с вами не будет разговаривать по этому поводу”. Потом она хотела в “минобороны” написать официальное заявление. Ей сказали — иди, тетка, отсюда, хороните сами, как хотите. Никакой денежной помощи не будет”.
В результате семья перезахоронила тело самостоятельно на донецком Мушкетовском кладбище. Об этой истории родственники хотели рассказать местному телеканалу, но там этим не заинтересовались.
Их источники
В 2014 году на территории так называемой ДНР действовало множество различных вооруженных отрядов — от так называемой “Славянской бригады” (группа Стрелкова-Гиркина), бригады “Восток”, “Оплота” до казаков и “кадыровцев”. Затем одних распустили, других выгнали назад в Россию, третьих включили в так называемый “армейский корпус” “минобороны ДНР”.
Поначалу единовременные компенсации за погибших в боях на территории так называемой ДНР анонсировались в гривнах. В СМИ можно найти заявления о 850 тыс за тех, кто воевал, и 250 тыс грн — за гражданских. В июне 2014 года один из главарей ДНР Андрей Пургин на вопрос об источнике финансирования выплат ответил: “Это наши источники”. Он также отметил, что первые семьи уже получили деньги, хотя далеко не все якобы готовы появиться перед телекамерами и рассказать об этом публично.
В феврале 2015 года в так называемой “комиссии по оказанию помощи пострадавшим при военных действиях” ДНР заявили, что “из-за временного отсутствия финансирования” выплаты приостановлены.
В сентябре того же года “комиссия” сообщила, что к ним за все время работы обратилось около 4 тыс человек. Задержку выплат объяснили таким большим количеством желающих.
В декабре 2015 года СМИ так называемой ДНР опубликовали информацию о выплате единовременных компенсаций пострадавшим от войны жителям на сумму более 71 млн руб. (чуть больше $1 млн) за предыдущие семь месяцев (с мая по ноябрь). Уточнить по телефону, соответствует ли эта информация действительности, и узнать, продолжаются ли выплаты сегодня, “Апострофу” не удалось — указанные на различных ресурсах контактные телефоны оказались либо отключены, либо не отвечали.
Один из собеседников издания, воевавший ранее в “казачестве” и получивший ранения, заявил, что на выплату компенсации документы не подавал, поскольку “инвалидом себя не чувствует”, зарабатывает нормально, красит машины и не претендует на эти деньги. “Много семей нуждаются, у нас ведь тут не медом намазано, – заявил он “Апострофу”. – Меня первый раз ранило в 2014 году, было осколочное и пулевое. Когда меня пацаны привезли в госпиталь, меня сразу прооперировали, все сделали нормально. Я ни копейки не заплатил. Потом вернулся в часть, потом было Дебальцево, а после “Дебала” в июне старые осколки зашевелились, я новые получил, опять обратился (в больницу), а в 2015 году подразделение мое расформировали, кто-то перевелся в другие части, а я ушел”.
Сейчас, утверждает собеседник, насколько ему известно, компенсации за ранение выплачивают, хотя речь идет о более скромных суммах. “Выплачивают всем, кто подает документы, просто сейчас сказали: “Ребята, денег мало. Поэтому занизили”. Моему другу в первый раз заплатили 3 тыс грн, а к 9 мая дали 6 тыс руб. (около 90 долларов), – говорит он. – Занизили выплаты, да, но обещали доплатить остальное. Но я не правительство, когда это будет — не знаю”.
По его словам, в “казачестве” денег семьям погибших не жалели. Правда, конкретные суммы выплат он вспомнить не может, но рассказывает, как однажды в своем подразделении видел мать погибшего боевика. “Она батю (“казаков”) благодарила — просто звездец. Я обратил внимание, какие были похороны, гробы — не эти, что из двух досок сбиты, а у нас стояли лаковые. Хоронили с почестями, был салют”, – рассказывает отвоевавший свое боевик. Он обвиняет украинскую сторону в смерти своего товарища по оружию, говорит, что парень был молодой, не старше 22 лет: в тот день возле шахты Панфиловской людям привезли воду, мужчины начали теснить женщин возле машины с водой, поэтому боевики поставили двоих для поддержания порядка, а сами отошли от толпы метров на 50. Собеседник утверждает, что в какой-то момент начался обстрел, предположительно, со стороны Песок. Под этот залп, по его словам, попали и гражданские, и те, кто следил за порядком.
Расчет окончен
Донецкий активист и блогер Энрике Менендес подтвердил, что и он сам, и его знакомые не раз сталкивались с тем, что люди в так называемой ДНР не получали обещанных выплат. “Эта ситуация довольно распространена”, – заявил он “Апострофу”.
Менендес объясняет, что в ДНР действует мораторий на регистрацию общественных организаций. “Невозможно зарегистрировать даже организацию, которая бы защищала интересы людей, принимавших участие в боевых действиях, и тех, кто получил тяжелые ранения либо был убит”, – говорит он. Эти вопросы находятся в ведении так называемого “министерства обороны”, которое не спешит решать проблему невыплат. Что касается сумм, то цифры, говорит активист, звучат абсолютно разные. Многое тут, как это часто бывает, зависит от “командира”. Пока в так называемой ДНР воевали разрозненные вооруженные формирования, одни о своих подчиненных и их семьях заботились сами, а в других никто этим вопросом не занимался. После создания “армейского корпуса”, ситуация изменилась и людей стараются обеспечить социальными выплатами. “Вопрос в том, в заявленном ли объеме они их получают”, – говорит Менендес. Он слышал, что за тяжелые ранения единоразовая компенсация должна была составить до полумиллиона российских рублей (примерно $7,5 тыс), а потом — 12 или 14 тыс руб. в месяц ($180-225). На деле получают меньше и нерегулярно.
Сегодня на выплаты могут рассчитывать те, кто воюет в “армейском корпусе” ДНР. “Часто можно услышать, что семьи тех, кто погиб, когда еще было просто “ополчение”, а это основная часть убитых, не могут рассчитывать на льготы, потому что не могут доказать, что эти люди воевали”, – подчеркивает активист. Возмущаются этим фактом многие из воевавших, но дальше блогов и обсуждений в “ЖЖ” дело не идет.
Он полагает, что финансовый ресурс для этих выплат, как, впрочем, и для существования всей ДНР, поступает из России: “Конечно, эти деньги не проходят официально, но где-то в бездонном российском бюджете можно их спрятать”, – говорит Менеденс и вспоминает интервью главы батальона “Восток” Александра Ходаковского, которое тот дал в сентябре 2015 года. “Мы действуем, опираясь во многом на помощь России, и вытягиваем эту ситуацию благодаря тому, что материальная помощь составляет около 70% нашего бюджета, по моим оценкам”, заявил тогда Ходаковский.
Оценки Менендеса менее оптимистичные: порядка 90% “бюджета” так называемой ДНР обеспечиваются из России. “На баланс” северного соседа занятые боевиками территории поступили ориентировочно в марте 2015 года, считает активист.
Яна Седова
