"Русских здесь нет", - говорят они, махая проезжающим из РФ танкам.
Я часто пишу о том, что те люди, которые, сидя в министерствах, весело и беззаботно рассказывают о скорой реинтеграции оккупированных территорий, не только некомпетентны, но и опасны для Украины.
Совковая позиция “шапками закидаем”, долгое время успешно существовавшая в Украине, никак не может быть использована там, где каждый день льется кровь.
Люди, поднявшие триколор на Донбассе, воюющие против призрачных “бандеровцев”, грабящие и убивающие своих же земляков, прошли полное обнуление морали, дающее право убивать, установив внутреннюю индульгенцию на право крови. Это мягкий психологический портрет нынешнего оккупированного Донбасса.
Все, кто видел войну, кто участвовал в ней, сочувствовал, помогал, сопереживал, слушал российские пропагандистские каналы, наравне с теми, кто просто молил Бога, чтобы его не коснулось все это, и даже тот, кто ждал и верил в Украину, – носители посттравматического синдрома.
Но посттравматический синдром это одно. Да, страшное и разрушающее человека, но подконтрольно и излечимо при наблюдении. А вот обнуление морали, сделавшее людей хладнокровными соучастниками убийств, краж, изнасилований – это другое.
За период весна-осень 2014 года в Ровеньках в светлое время суток, прямо посреди жилых массивов, были изнасилованы 17 девушек, 5 детей в возрасте до 11 лет и 24 женщины разного возраста. Люди, сидя в квартирах писали в соцсетях – “кого-то опять… как она кричит… пристрелили бы ее, чтобы не кричала, я уже не могу слышать этот визг”.
Да, сцены изнасилования видели, слышали и даже наблюдали за ними. Не вмешиваясь! Да, у насильников были камуфляж, автомат, пистолет, колорадко-триколоры, что, возможно, лишало возможности как-то помочь жертве.
Никто из насильников не понес наказание. Но не вынесли урок и наблюдатели. Просто еще один минус в морали и оправдание насилия – “сама виновата”.
Люди в оккупации быстро подменяют понятия, в зависимости от точки зрения большинства или силы, указывают на тех виновных, которые выгодны большинству, повторяют пропагандистские месседжи, даже видя очевидное.
“Русских здесь нет”, – говорят они, махая проезжающим из РФ танкам.
“Это укроДРГ”, – пугливо оглядываются они, когда видят в находящемся в глубокой оккупации городе очередную растерзанную жертву.
И смело нанимают “ополченцев”-террористов для семейных, бытовых, бизнесовых, производственных разборок.
Развестись – нанять людей, чтобы погоняли или забили жену или мужа.
Не платить алименты – нанять людей, чтобы похитили и вывезли ребенка в РФ или Абхазию.
Поделить наследство – нанять людей, чтобы убили родню, претендующую на часть.
Конкурент на рынке опустил цены на товар или привез новый – нанять людей, чтобы забрали бизнес и убили конкурента.
Среди тех, кто нанимает, и нанимаемых, редко попадаются “ихтамнеты”. Эти сидят в военных частях и фактично не общаются с мирным населением. Ну, за исключением “добровольцев”, не входящих в состав регулярных частей РА.
Наниматели и наемники – жители Луганской и Донецкой области, часто соседи, земляки, одноклассники, одногруппники, как, впрочем, и их жертвы.
Поэтому реинтеграция должна включать в себя не только политические, экономические и социальные пласты, а и криминалистов, психологов, способных обуздать развитую и пустившую корни вседозволенность “русского мира”.
Иначе… Иначе мы реинтегрируем не только территории и проукраински настроенных жителей Донбасса, но и хладнокровное “мирное” население, вкусившее право на кровь.
27 мая 2017 года в городе Кировске Игнатьев Владимир Евграфьевич, 1959 г.р., житель г. Кировска, и его сын Игнатьев Дмитрий Владимировича, 1986 г.р., наслаждаясь вечерним променадом и алкоголем, повздорили с соседями – Аблицовым Игорем Владимировичем и Климчуком Сергеем Степановичем. Слово за слово, и Игнатьев В.Е. решил поступить по-лнровски, по-русски, в общем, по наличию у него внутреннего права убивать. Он достал пистолет ПМ, и расстрелял соседей-оппонентов. Стрелял четко, на поражение, хладнокровно. В террористических “ополчениях” и “народной милиции” участие не принимал. То есть мирный гражданин. Пистолет? Этого добра сейчас в каждом доме.
Стрелял со знанием дела, взвешенно приняв решение. “По-другому они не понимали. Я не мог им закрыть рот” – констатация.
Этот вечер один из обыденных вечеров зоны. Таких же обыденно кровавых, как утро, день и ночь. Война – это не только фронт и агрессор. Это еще и люди. Даже те, кто никогда не был на фронте, но видел, как это, получить право на первый выстрел.
Поэтому вопросы реинтеграции и излечения оккупированных территорий, вопросы войны, агрессивной пропаганды страны-оккупанта должны рассматривать коллегиально – психологи, военные, социологи, криминалисты, психиатры, и только потом уже политики и министры. Навязанный нам совками Афган дал сломанное поколение, психоз, и ОПГ, напичканное теми, кто не смог остановить в себе жажду крови.
Русское убивает. И превратить страну в один военный полигон можно не только военными действиями, но и умелой пропагандой, и полным обнулением морали.