Бывший директор ФБР Джеймс Коми оказался в очень сложной ситуации. Как теперь уже хорошо известно (хотя многие сторонники Трампа делают вид, что это не очевидно и не доказано), Путин активно вмешался в американские выборы и сделал всё от себя зависящее, чтобы победил Трамп.
Об этом рассуждает доктор исторических наук ЮРИЙ ФЕЛЬШТИНСКИЙ.
Можно спекулировать на тему о том, оказалось ли это вмешательство решающим (определить это не представляется возможным), но, учитывая минимальный перевес Трампа над Клинтон (и даже проигрыш по общему числу голосов, большинство которых получила Клинтон), можно утверждать, что своей победой Трамп обязан Путину.
Однако был и второй человек, очевидным образом вмешавшийся, точнее — повлиявший, на результаты ноябрьских президентских выборов в США. Этим человеком был директор ФБР Коми. Его заявление 28 октября 2016 года о том, что ФБР возобновляет расследование дела о нарушениях, допущенных Клинтон при обращении с секретными госдеповскими имейлами, безусловно, ослабило позиции Клинтон и сказалось на результатах выборов. Как и в случае с российским вмешательством, невозможно проверить, как именно повлияло заявление Коми на результаты выборов. Но в том, что оно сыграло на руку Трампу и было максимально использовано им против Клинтон в самые горячие последние дни избирательной гонки, сомнений быть не может. Не случайно экс-госсекретарь сказала во время своей последней встречи с прессой, 2 мая, что, если бы выборы состоялись 27 октября, то есть до заявления Коми, то президентом Соединенных Штатов стала бы она.
Конечно, президент Обама обязан был уволить Коми уже 28 октября. Он этого не сделал, так как это означало бы, что и Обама, со своей стороны, пытается повлиять на выборы. Да и не очевидно было, что такое увольнение улучшило бы положение Клинтон. Обама мог уволить Коми после выборов — до 20 января, когда в должность вступал новый президент. У Обамы для этого было достаточно времени, тем более, что заявление Коми от 28 октября действительно нанесло серьезный, если не решающий, удар по Клинтон. Но Обама решил избежать этой политической демонстрации, поскольку Клинтон все равно проиграла, а Трамп уже победил. Правильно или нет, но Обама посчитал, что это решение о снятии Коми должно лечь на плечи нового президента.
Трамп, со своей стороны, мог уволить Коми на следующий день после вступления в должность. Но и Трам не уволил Коми, видимо считая, что после октябрьского заявления Коми не сможет оставаться непредвзятым директором ФБР и во всех принципиальных для Трампа вопросах встанет на сторону нового президента.
Однако Трамп просчитался, и во время недавних слушаний в Сенате стало ясно, что Коми намерен продолжать расследование о возможном вовлечении сотрудников избирательного штаба Трампа в сомнительные или даже преступные связи с Россией. Из того факта, что директор ФБР — если верить письму Трампа об отставке Коми — трижды должен был сообщать президенту, что ФБР не ведет в отношении его расследования, следует, прежде всего, что Трамп подозревал Коми в проведении такого расследования. Тем более, что можно предположить обратное: Коми ни разу не писал Трампу о том, что ФБР не ведет своего расследования в отношении президента и действительно расследование это вел, за что и был в конце концов Трампом уволен.
Во время сенатских слушаний 3 мая Коми рассказал, как его “подташнивает” от мысли, что его заявление 28 октября повлияло на ход президентских выборов. Разумеется, можно было трактовать его слова менее философски и более приземленно: Коми тошнит от того, что президентом стал Трамп. Возможно, именно это высказывание решило судьбу Коми, посколько упрощенно мыслящий Трамп именно так услышал своего директора ФБР. Интересно, “подташнивало” бы Коми меньше, если бы он не выступил 28 октября и президентом стала бы Клинтон? Об этом мы тоже никогда не узнаем.