После двух нападений на девочек – в августе и сентябре – Троещина не отпускает детей в школу без сопровождения
Люди, готовые применить насилие, жили среди нас всегда, но сейчас мысли о них вызывают отработанные действия, как при воздушной тревоге. Живем, будто на войне…
Троещина переключилась в режим «маньяк в районе» после двух случаев: 30 августа на ул. Радунская мужчина лет тридцати изнасиловал 11-летнюю девочку, а через неделю на ул. Бальзака было совершено еще одно похожее нападение. Был ли это один и тот же негодяй?
Общество решило, что да, и уже привычно объявило его маньяком-педофилом, а не просто морально деградировавшим скотом, опасным для любого, кто слабее. Многие перестали выпускать детей на улицу, а чтобы водить их в школу и обратно, кому-то пришлось бросить работу, нанять няню или договариваться друг с другом об очередности «вахт».
Конечно, такая самоорганизация похвальна, и сейчас на месте троещинцев так поступил бы каждый. Но какие-то десятилетия назад о растлителях и садистах, которые живут среди нас с начала времен, думали лишь криминалисты и психиатры, ребятишек отпускали в одиночку хоть на другой конец Киева, а обыватель верил в милицию. Мир изменился, и прежде всего – у нас в головах.
Троещинская школа №306. 8:00. К школьному двору отовсюду подтягиваются мамаши и бабушки, тянущие за руку полусонных детей. Среди них как первоклашки, так и уже вполне рослые пятиклассники. До первого урока еще полчаса, поэтому все собираются под ивой.
« Мы уже выучили скороговорку, а вы?», – спрашивает одна мамаша другую. «А нам некогда было – весь вечер на работе проторчала, отрабатывала. Я ведь днем отпрашиваюсь, чтобы из школы дочурку забрать», – показывает на девочку лет 10.
Впрочем, некоторые ученики идут без сопровождающих. Догоняю одну из таких девочек и пытаюсь задать вопрос. Она молча ускоряет шаг и уходит не оглядываясь. То же самое со второй, третьей, четвертой… Чувствую на себе напряженные взгляды из-под ивы. Родители, которые привели своих чад в школу, подозрительно на меня косятся. А вместе с ними за моей небритой персоной в кожаной куртке внимательно наблюдает с крыльца охранник. Ко мне подходит пожилая женщина: «Молодой человек, а что это вы здесь делаете?» Приходится показать удостоверение корреспондента и объяснить, что выполняю задание.
«А, про маньяка! У нас, в 306-й школе, уже три недели только о нем и говорят. Я сама не киевская – специально из Луганска приехала, чтобы внучку утром отводить в школу, а после уроков забирать домой, – рассказывает пенсионерка Нина Лазарева. – Я видела, что родители и более старших детей приводят. Все это началось числа с шестого. Поначалу даже говорили, что изнасилование случилось в нашем доме – дочь места себе не находила. Я вот через месяц уеду, придется ей с работы уйти».
Наш разговор слышат другие мамочки и наперебой рассказывают, почему водят детей в школу.
« Дочка в 5-й класс ходит, мы ее уже два года не сопровождали, а теперь опять водим-забираем. Утром я, в обед – бабушка», – вздыхает мама Оля.
«А нам повезло меньше, – продолжает ее подруга Александра, – бабушек-дедушек у нас нет, приходится нанимать няню. Только за то, что она отводит нашу пятиклассницу из школы домой, в месяц плачу тысячу гривен. А что делать?! Девочка постоянно говорит: «А вдруг он придет в квартиру?» Я ее убеждаю, что этого не случится, а она все равно плачет».
8:15. У школы собирается все больше учеников и родителей. Некоторые заводят детей в помещение. Кто-то прощается у крыльца.У других учебных заведений жилого массива – та же картина. Если детей не получается провожать – им каждое утро объясняют, как вести себя с незнакомцами. А в школе №320 родители поделили между собой дежурства – и каждый разводит малышню по домам в тот день, когда его отпускает начальство.
Социальный психолог Олег Покальчук:
« Процент маньяков в обществе достаточно стабилен. Больше становится не их, а обычных невротиков – из-за городской толчеи, осени, политических истерий, экономических проблем, плохих новостей в СМИ. Общество страдает коллективным «маниакально-депрессивным психозом»: человек, до предела запугав себя и всех вокруг «этим страшным миром», начинает от него отбиваться и сеет вокруг еще больше хаоса. От этого окружающая его среда делается еще менее дружелюбной, пугает его еще сильнее – и так по кругу. Невротик – не маньяк с его навязчивой идеей, не душевнобольной, хотя мы мигом определяем его в «психи», чтобы не видеть сходства с собой. Он – один из нас. Невротик ни на кого не охотится, но когда дойдет до скандалов и драк, сил своих рассчитывать не станет. По сути, вокруг нас – не среда обитания, а среда конкуренции: люди не действуют сообща, а воюют со всеми вокруг. Этот настрой выплескивается и в подворотни, где детям угрожают дети постарше, стремящиеся унизить, чтобы самоутвердиться. Мир в целом действительно стал опаснее, и скрывать это от себя и ребенка – ничуть не умнее, чем впадать в истерики».