Об эмиграции у нас принято писать с тревогой. В крайнем случае, с умеренной скорбью, как о Чернобыле
Точно так писал о несчастных украинских заробитчанах начала XX века, месяцами плывших в корабельных трюмах на заработки к далекому американскому континенту, классик украинской литературы Васыль Стефанык. Подобная интонация особенно хорошо ложится на отчеты Всемирного банка – он уже несколько лет является источником самых впечатляющих данных касательно украинского эмигрантского вопроса.
По последним цифрам получается, что мы на пятом месте в мире по количеству трудовых мигрантов – 6,6 млн. украинцев работают за рубежом. То есть каждый тридцатый мигрант в мире – наш соотечественник.
Когда СМИ указывают эти цифры, журналисты не могут удержаться от классических ассоциаций: вот до чего людей и страну довели! Что ж это творится! Хотя подобный подтекст, по-хорошему, давно устарел – сто лет прошло как-никак, и процессы хоть похожи, да не те. Считается, скажем, что если Стефанык жил при первой волне эмиграции, то мы сейчас – уже при четвертой, начавшейся с независимостью Украины. И вот-вот накатит пятая (сроки этого «вот-вот» зависят от того, как тот или иной прогнозист относится к деятельности данного конкретного правительства). Очевидно, только из очередного отчета Всемирного банка узнаем, скольких смыла она.
И эта пятая волна сопровождается трендом, которого первая уж точно не знала, процветает он не в массах, а среди тех, кто назначает себя интеллектуальной и политически активной элитой. По нему, ругать полагается уже не только бездушную власть, распугивающую население из страны, как птенцов из гнезда, но и самих эмигрантов, как несущих равную ответственность. Чего это они, в самом деле?! Или не патриоты? Или не сознательные? А как же гражданское общество? Нет, чтоб на митинг, дружной толпой – а они за бугор валят! Не хотят обустраивать здесь страну, на готовенькое потянуло!
«Это крайний эгоизм! Личная эвакуация!» – на полном серьезе возмущался при мне один такой мыслитель. Повод был – свежие цифры центра «София». У тамошних социологов получилось, что 34% нашего населения готовы переезжать за госграницу хоть сейчас. Правда, 55% не готовы. Но моего собеседника эти проценты, – очевидно, единомышленников, – не утешили. Потому что там была еще цифра, которая перечеркивала ему вообще все надежды: из тех, кто младше 30, сменить страну на более продвинутую версию не против – половина!
«Половина страны глядит налево! Знаешь, что это значит? Что у нас никакого прогресса, никакой модернизации не будет!» – тут мой собеседник практически цитирует болгарского социолога Ивана Крастева. Да и не только его, социологи вообще единодушны: в нынешнем глобализированном обществе люди, по их мнению, не будут стараться развивать родину, если есть возможность выбрать себе более благополучную. Крастев так и говорит: «Модернизированное общество теперь можно не ждать – в него можно переехать». Это из Южной Кореи и Тайваня в свое время эмиграция не удалась, вот и пришлось им стать азиатскими тиграми. А если у нас половина молодежи хочет уехать, это никакого Тайваня никогда не получится!
Нашему патриоту от власти (с недвижимостью за рубежом, к слову) любопытно было бы узнать, что так же рассуждает белорусский патриот Александр Лукашенко. Но он не был бы Лукашенко, если бы только рассуждал. После того как из-за кризиса из и без того небольшой страны уехало двести тысяч человек, Лукашенко прямо пригрозил им финансовыми санкциями на родине – если вздумают работать за рубежом, распылять драгоценную рабсилу.
Даже Россия, откуда (внимание!) уехать мечтают, по результатам опроса ВЦИОМ, все те же 50% молодежи, на подобные вызывающие санкции еще не решились. Депутаты от правящей «Единой России» только осторожно уточняют – мы надеемся, они хотят поехать, чтобы вернуться.
Украина на этом фоне и вовсе получается – дверь в Европу. В утвержденной в конце мая Концепции государственной миграционной политики основной акцент сделан на защите украинцев за рубежом. Никакой тебе лукашенковщины. И это, наверное, наиболее реалистичная реакция на ситуацию. По принципу – «едут – что уж». Не удивительно, что у многих украинцев давно назрело подозрение: уедь они все – власть только обрадуется. Вон хотя бы на пенсиях можно будет сэкономить. Власть, конечно, ни в чем таком никогда не признается, но косвенные подтверждения отыскать можно – скажем, заведующий отделом миграционных исследований НАНУ Алексей Позняк утверждает, что если бы мигранты оставались дома, уровень безработицы в Украине был бы в полтора раза выше. И это только официальной, надо полагать.
По-хорошему, давно пора перестать оплакивать миграционные процессы и вообще подходить к ним с патетическими чувствами. Во-первых, история эта мирового масштаба – скажем, в одной только Великобритании трудовых мигрантов из благополучной, в нашем представлении, Польши – 1,2 млн., еще 60% поляков, по данным Минтруда страны, не прочь уехать. Угадайте, какой процент молодых итальянцев хочет найти работу за границей? Да та же золотая половина! У них там, видите ли, в Евросоюзе, переезд из страны в страну в поисках заработка – это почти что перевод с одной фирмы на другую. А у нас же – европейский выбор, не так ли? Значит, долой рефлексии.
Во-вторых, сами трудовые мигранты от излишней нервозности живо отучаются. Даже самый разгар греческого финансового кризиса (с драками на улицах) не погнал на родину чартеры с работающими в Греции украинцами (до 70 тыс. человек!). Да и вообще, зарубежная Украина, которую воссоздают в виде диаспор мигранты, получается гораздо деятельнее, приспособленнее и симпатичнее той, что рисуют на картах. По прочности и взаимопомощи эти заграничные содружества украинцев иной раз дают фору любому украинскому селу. Что еще раз подтверждает: то, что люди получают в результате выбора, а не по факту рождения (будь это даже португальская ферма вместо украинской), – больше ценится.
Да и современный транспорт с коммуникациями не позволяют относиться к нынешним мигрантам как к «отрезанным ломтям» времен первой волны иммиграции.
Как формулирует живущая в Шотландии мигрантолог Оксана Моргунова: «Разве можно называть эмигрантами тех, кто в любой момент может вернуться, кто постоянно связан с родными местами электронными информационными сетями?!»
Итак, из всех вздохов остается только пресловутое «за державу обидно», с которого мы и начали. Мой собеседник из начала заметки очень хочет для Украины европейского выбора, забывая, что в нем действуют неумолимые законы единой страны – из дремучего села чувствующий в себе силы люд всегда двигается в столицу.
Столица же, получается, там, где больше всего мигрантов, то есть в Германии и Франции. Для того чтобы вернуть этих людей, Украине уже недостаточно стать образцовой деревней – надо самой стать столицей. Догнать Германию и Францию и при искреннем-то (об иных не будем) намерении властей – вопрос десятилетий. Люди же, как всегда и везде, хотят хорошо жить прямо сейчас.
Ну и приятная новость. Говорите, почти 7 млн. украинцев уже за границей? Прекрасно, значит, на 15% от населения страны мы уже интегрировались в Европу. Такая себе индивидуальная интеграция, личное присоединение к Евросоюзу. Как в старом анекдоте про военную хитрость китайцев, которые покоряют противника, сдаваясь в плен «небольшими группками по несколько миллионов человек».
А бояться, что страна в результате совсем опустеет, не надо.
У кого-то не получится, кто-то испугается. Ну и, святое дело, не станут срываться с насиженных мест те, кто и так здесь неплохо устроен. Вот заодно и посмотрим, кому на Украине жить хорошо.