На днях Кабмин синхронно с президентом утвердил основные показатели государственного оборонного заказа на 2017-2019 годы. Впервые оборонный заказ был спланирован на три года вперед, а его финансовый фундамент по сравнению с 2016 годом увеличился. По крайней мере так говорят во власти. Сколько денег будет потрачено на вооружение силовиков в этом году, и на что они пойдут разбирался "Апостроф".
Сколько и куда
Сразу стоит отметить, что гособоронзаказ 2017 года — это закрытый документ, а его содержание является государственной тайной. Однако завесу секретности приоткрыл сам президент, сообщив, что в 2017 на разработку и закупку нового вооружения для ВСУ из бюджета будет выделено 9 миллиардов гривен. “Оборонный заказ более, чем скромный, в измерении мировых цен и по сравнению с расходами агрессора. Но довольно ощутим для украинского бюджета и для украинских налогоплательщиков”, — подчеркнул Петр Порошенко. Действительно, оборонзаказ РФ гораздо более масштабный и по словам замглавы Минобороны России в 2017 году он составит 1,4 триллиона рублей.
Чтобы понять 9 миллиардов гривен на вооружение это много или мало, следует обратиться к показателям бюджета Украины на 2017 год. На весь силовой блок в этом году Рада выделила 133 миллиарда гривен. По словам спикера ВР Андрея Парубия, это на 5,9 миллиардов больше, чем в 2016 году. Из них 64 миллиарда получила армия и только седьмая часть этих денег пойдет на вооружение. В прошлом году на ВСУ было выделено 55,5 миллиардов из них на перевооружение было заложено 7,1 миллиарда гривен. Выходит, что сумма действительно стала больше, но с учетом инфляции и роста курса доллара, осталась на том же уровне. Как будут выполняться эти показатели оборонного бюджета вопрос отдельный. Например, в “Укроборонпроме” по итогам 2016 года сообщили, что предприятия концерна недополучили финансирования на сумму более 1 миллиарда гривен.
На что именно пойдут эти деньги рассказали в СНБО. Это современные ракетные и артиллерийские системы, бронированные ракетные катера, беспилотники, бронетанковая техника, средства радиоэлектронной борьбы и радиолокации, современные средства связи и управления, комплексы разведки для артиллерийских подразделений, средства наблюдения, прицеливания и ночного видения. Кроме того, планируется модернизация самолетов, вертолетов и другой военной техники. В “Укроборонпроме” уже отрапортовали, что начали производство, ремонт и модернизацию 600 единиц военной техники для ВСУ под госгарантии. Кроме того, на Львовском бронетанковом заводе уже начали производство новой партии бронемашин “Дозор-Б” для украинской армии.
Эксперты, опрошенные “Апострофом”, признают, что 9 миллиардов гривен на новую технику это ничтожно малая сумма для воюющей страны. “Ну что такое 9 миллиардов? Это “Укроборонпрому” только на зарплату хватит. Кроме того, у нас нет государственной программы перевооружения армии, соответственно нет перспектив развития вооружения. Оборонзаказ представляет перманентный документ, в котором образцы вооружения исчисляются единицами, максимум десятками. Например, если мы принимаем на вооружение БТР-3 или БТР-4, то минимум год нужно перевооружать хотя бы одну бригаду, а это 100-150 машин, а мы заказываем 10 машин в год. Это даже не восполняет потери от износа техники, не говоря уже о боевых действиях. Мы развернули громадину – 250 тысяч личного состава, но до сих пор не можем ее укомплектовать”, — рассказал “Апострофу” военный эксперт Олег Жданов.
Кроме того, далеко не факт, что все 9 миллиардов пойдут именно на новую технику, как заявляют в СНБО. “Главный вопрос заключается в том, какую часть из этих денег направят на новые разработки и внедрение самых современных технологических решений в ВСУ. А у нас в отличие от армий других стран даже нет должностей на уровне заместителей министра, которые бы отвечали за инновации и технологии”, — поясняет “Апострофу” экс-замминистра обороны адмирал Игорь Кабаненко.
То обстоятельство, что ВСУ выгодней модернизировать старую технику, чем покупать новую, признает даже президент. “У нас становится выбор: или один “Оплот”, или десять глубоко модернизированных и капитально отремонтированных Т-64 или Т-80. Причем “Оплот” строится минимум за 18 месяцев, а цикл глубокой модернизации Т-80 составляет 2,5 месяца. Таким образом, у нас возникает вопрос или танковая рота в полном составе, или один танк”, — заявлял еще в январе Петр Порошенко.
Но было бы еще что модернизировать и ремонтировать. “2017 год будет сложен тем, что у нас практически исчерпаны возможности использования старой техники с арсеналов и баз, а новые образцы не стали на серийное производство. Например, БТР-4 и БТР-3 наиболее серийные образцы, но и то их производство с точки зрения мощностей не позволяет удовлетворять потребности Генштаба”, — добавляет “Апострофу” военный эксперт, директор информационно-консалтинговой компании Defence Express Сергей Згурец.
В экспертной среде отмечают, что приоритеты гособоронзаказа необходимо было бы сместить с тяжелой техники в сторону разработки современных средств связи в ВСУ. “Первостепенное на сегодняшний день — это система управления. Нужно обеспечить ВСУ теми средствами связи, которые обеспечат устойчивую постоянную связь в условиях боевой обстановки. Чем устойчивей управление армией, тем больше шансов успешно выполнить боевую задачу, а танки и пушки я бы поставил на второе место”, — говорит Олег Жданов.
Но все опять упирается в финансирование. “У нас 28 бригад разного типа. Для того, чтобы одну бригаду переоснастить современными системами связи, нужен 1 миллиард гривен. Соответственно если мы хотим все бригады одновременно привести к нормальному чувству управляемости, нам нужно минимум 28 миллиардов гривен, а это половина всего бюджета Минобороны”, — подчеркнул Сергей Згурец.
Без тайн
В условиях строго ограниченного финансирования, когда номинальные бюджеты армии растут, а реальное финансирование остается на прежнем уровне, Украине необходимо искать другие способы повышения обороноспособности. “Мы до сих пор не ответили на главный вопрос – в каком виде мы хотим иметь ВСУ? Какой численности должна быть армия и какое ее оснащение? Когда мы ответим себе на этот вопрос, тогда будет написана программа, и проведена оценка между тем, что мы хотим, и тем что мы можем себе позволить. На эту разницу между “хотим” и “можем” государство должно принять решение: либо мы берем кредиты, либо пишем долгосрочную программу от того что есть к тому что необходимо, – добавляет Жданов. – Остается еще один вариант: мы должны наконец найти систему коллективной безопасности, например, НАТО. А можно рассмотреть и идею балтийско-черноморского союза и создания в рамках этого союза единой системы коллективной безопасности. Тем более, что совместную польско-украинско-литовскую бригаду мы уже создали как основу для этого военного союза”.
Среднесрочное планирование гособоронзаказа, которое впервые решили внедрить президент и СНБО, в целом эксперты оценивают, как шаг вперед. “Это связано с тем, что в прошлом и позапрошлом году финансовые ресурсы выделялись под те или иные проекты только к концу года и предприятия в конце года начинали суетиться, чтобы выполнить тот или иной заказ, а это было не всегда возможно. Например, цикл производства танков составляет полтора года. В итоге годичный оборонзаказ выполнялся в течение 5-6 месяцев. У нас есть предприятия, которые не выполнили заказ прошлого года, он перенесен на этот год и фактически предприятия за этот год будут выполнять уже два оборонзаказа одновременно”, — уверяет Сергей Згурец.
Однако важный момент, на котором настаивают в экспертной среде это снятие грифа секретности с документа о гособоронзаказе. С одной стороны, в условиях войны скрывать потребности армии более чем логично, но с другой завеса тайны создает существенное поле для коррупции.
“Рассекречивание документа создаст базис для большей ответственности всех участников, чтобы сразу было понятно какая техника требуется, поставляется ли она и если нет, то по какой причине, кто покупает те или иные образцы и, кто их производит. Это позволит экспертной среде и частным компаниям обеспечить равные условия для контроля и конкуренции, — говорит Сергей Згурец. – Закрытие оборонзаказа по большому счету обороноспособности страны не помогает. Можно оставить закрытыми только заказы на высокоточные средства поражения, РЭБ и другие вещи. Порядка 10% гособоронзаказа по особо чувствительным направлениям нужно засекретить, а все остальное должно быть открыто. Есть риски, когда сокрытие гособоронзаказа способствует продвижению лоббистских проектов и техники, которая не совсем отвечает потребностям ВСУ и с точки зрения конкуренции может быть замещена другими образцами украинского производства”.
