В странах ЕС есть люди, которые могли бы пронести большую пользу Украине в плане прохождения реформ, пишет в блоге Богдан Данилишин. К сожалению, не все так просто: универсальных рецептов не существует. Хочу обратить ваше внимание на некоторые особенности, связанные с польским опытом.
В среде аналитиков модно рассказывать, как разошлись в своем экономическом развитии Польша и Украина после 1991 года, когда они по показателям ВВП на душу населения находились приблизительно на одном уровне. Действительно, теперь ВВП Польши в три раза больше ВВП Украины: $25 105 против $8 668 по данным МВФ за 2014 год.
В этой дискуссии почти всегда ставится вопрос: сможем ли мы догнать Польшу? Наверное, это естественно, когда свои экономические показатели пытаются сравнивать с показателями страны-соседа. Естественно, но неразумно. Если бы так действовали, например, власти Сингапура, страна никогда не достигла бы нынешних показателей развития. Сейчас, когда в мире идет третья промышленная революция, это особенно ошибочный подход.
Польская экономическая история не эквивалентна украинской. Украинцы – православные, поляки – католики. Еще со времен Макса Вебера мы знаем, насколько большое значение имеет конфессиональная принадлежность нации.
Кроме того, в Польше социалистическая экономическая парадигма работала с 1945 года, а в Украине с 1917 года. То есть почти на 30 лет дольше, чем в Польше. Я уверен: если бы Лешек Бальцерович делал бы реформы в 1991 году в Украине, у него ничего бы не получилось. Более высокие показатели этичного отношения к труду поляков являются главным основанием того, что они справились с капиталистическими реформами лучше украинцев. Ведь капиталистическое развитие, согласно Адаму Смиту, происходит не благодаря правильным действиям национальных правительств, а исключительно благодаря действиям экономических агентов на местах, которые руководствуются стремлением к извлечению личной выгоды. Это и приводит в действие так называемую «невидимую руку рынка», благодаря которой преимущество в капиталистической конкуренции получают агенты, которые демонстрируют более высокие показатели производительности труда.
И так уж устроено, что представители обществ протестантской и католической культур по подушевым экономическим показателям превосходят представителей православной культуры. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на рейтинг МВФ. Все страны православной культуры находятся ниже в списке, чем славянские страны, принадлежащие к другим конфессиям. Этот закон распространяется не только на славян: Польша находится выше Румынии, а также догнала и, очевидно, скоро перегонит Грецию.
Поэтому для выстраивания своей будущей национальной экономической политики мы должны исходить не из пропагандистских штампов «догнать и перегнать», а из реалистичных оценок того, как правильно организовать нашу национальную экономическую модель, чтобы повысить подушевые показатели ВВП Украины, ответить на вызовы мирового технологического развития и построить соответствующую институциональную политико-экономическую систему, которая позволить сделать данные изменения устойчивыми в будущем.
В прошлом социалистическом развитии Украины основной причиной недовольства общества было более низкое обеспечение населения потребительскими благами в сравнении с Западом и отсутствие политической свободы. Вряд ли общество было разочаровано успехами украинской нации, например, в космических технологиях. Поэтому нам следует взять из прошлого все то, что составляло нашу силу тогда, и добавить то, что составляет нашу силу сегодня. Только тогда реформы будут поддержаны обществом.
При социалистическом периоде развития Польша совершила серьезный экономический рывок, и это факт. Реформы Бальцеровича были умным способом устранить перекосы и несуразицы планового ведения экономического хозяйствования. Они привели экономику Польши к современному глобальному «турбокапитализму», с сохранением всего полезного, что произошло при послевоенной индустриализации Польши. Поэтому Польша и является сейчас восточноевропейским «промышленным тигром». Поэтому и является единственной страной Евросоюза, в которой с начала мирового кризиса в 2007 году ни разу не было зафиксировано снижения показателей ВВП и промышленного производства.
Но это было сделано тонко, с учетом особенностей польского национального менталитета. Украинские реформаторы же, напротив, не учли особенностей национального и культурного развития украинцев.
Поэтому наше государство, даже по сравнению с Польшей, должно быть более активно в проведении агрессивной экономической политики, в создании современной инфраструктуры рынка. Оно должно не заменять, но дополнять работу «невидимой руки рынка» Адама Смита. Мы не можем ждать столетия, пока стремление к позитивному экономическому стяжательству (да, да-именно стяжательству в хорошем смысле этого слова) станет свойственно и украинцам. Да и станет ли?
Мейнстримная западноевропейская экономическая теория понимает и допускает плюрализм разных экономических моделей: со слабым влиянием государства на экономику страны (как у англосаксов), со средним, как в Центральной Европе (Германия, Австрия, Чехия), и с сильным, как в Восточной Европе и странах Юго-Восточной Азии. Вот на это мы и должны ориентироваться. Вот в чем, на мой взгляд, и состоит подлинный урок «польского экономического чуда»: в осознании уникальности и особенности каждого национального экономического успеха, и невозможности его прямого перенесения на иную национальную и культурную почву.