Недавний скандал вокруг "Укрнафты" и "Укртранснефти" привел к появлению многочисленных статей о негативном влиянии олигархов на украинскую экономику с призывами прекращения этого влияния, пишет Богдан Данилишин.
Но олигархи как контролировали украинскую экономику, так и продолжают ее контролировать. Только сейчас власть озаботилась тем фактом, что крупнейшие государственные производственные объекты “Укрнафта” и “Укртранснефть фактически контролируются частными лицами.
Никто не ставит перед собой цели сделать открытый кадастр всех приватизированных объектов бывшей государственной собственности за период с 1991 по 2014 годы, особенно за 2010-2013 годы, а также провести их справедливою оценку, после чего заставить доплатить или произвести национализацию.
Вот несколько примеров из недавней истории украинской приватизации.
Например, за приобретение 25% акций “Днепроэнерго”, после чего был установлен полный контроль над крупнейшей в стране генерирующей компанией, заплачено 1,2 млрд грн, в то время как прибыль “Днепроэнерго” в 2013 году составила 1,39 млрд грн, а чистый доход – 10 млрд грн.
В феврале 2012 года “Луганское энергетическое объединение” стало победителем в приватизационном конкурсе по продаже 50% акций компании “Винницаоблэнерго”. Цена продажи пакета акций составила 176,2 млн грн, что всего лишь на 5,1% выше стартовой стоимости пакета, составлявшей 167,65 млн грн. Вторым участником была компания VS Energy, которая, судя по всему, лишь создавала видимость участия в конкурсе.
В 2012 году компания “Энергетическая Украина ТВ” купила 50% акций “Закарпатьеоблэнерго” всего за 140,7 млн грн – стартовая цена составляла 135 млн грн, то есть цена покупки была выше лишь на 4,2%. И подобных примеров не счесть.
Почему при наличии социального заказа и двух Майданов, направленных, прежде всего, против ограничения власти олигархов, ничего, по большому счету, не менялось, как не меняется и сейчас? Чтобы понять это, необходимо сделать небольшой исторический экскурс.
Происходящее в Украине не носит уникальный характер – другие страны уже сталкивались с теми же проблемами. При свободном экономическом развитии на нерегулируемых государством рынках всегда образуются монополии, ведь конкуренция производит сильнейший негативный эффект, снижающий среднюю норму прибыли в отрасли у конкурирующих компаний.
Поэтому им выгоднее заключать тайные сговоры о ценах или поступать по-другому, когда более крупные компании поглощают более мелкие. Общее количество компаний на рынке тогда резко уменьшается. Почему это плохо? Потому что страдают потребители. В защиту потребителей всегда выступало государство.
Самым известным в современной истории примером антитрестовского законодательства стал вступивший в силу в 1890 году Акт Шермана, первый антимонопольный закон США, провозгласивший преступлением препятствование свободе торговли созданием треста. Правительство США заявило, что оно будет жестко вмешиваться в естественный ход процессов в экономике с целью недопущения ущемления прав населения, которое было вызвано неконтролируемым ростом цен.
С тех пор в США и других развитых странах было принято множество разных законов, направленных на ограничение своеволия корпораций. За более чем 100 лет существования антимонопольного законодательства игроки экономических корпоративных войн в основном привыкли к непростым правилам игры и в основном держат себя в рамках.
Украине же не повезло. У нее не нашлось своего Маннергейма в 1918-20 годах, как у Финляндии, она проиграла свою войну за независимость и была оккупирована коммунистической Красной армией долгие 70 лет.
Исторический шанс продолжить строительство капиталистической экономики, бурно развивавшейся на территории современной Украины после демократических реформ Александра II, был упущен. Как говорил Уинстон Черчилль, “Корабль затонул у входа в гавань”. На долгие десятилетия украинский народ был ввергнут в строительство социалистической экономики.
Украина лишилась представителей практически всех сословий, склонных к самостоятельному производительному труду. И, когда в 1991 году “исторический материализм” рухнул, в Украине оказалось очень мало предпринимателей, готовых взять в свои руки инициативу в построении капиталистической экономики.
Потому той плодотворной конкуренции, которая была и есть в Восточной Европе в Украине мы не увидели, как не видим и сейчас. По большому счету, украинский народ в этом не виноват – в период господства социализма на его долю пришлись, наверное, наиболее жестокие репрессии за последние 300 лет в Европе. Однако от этого не легче.
Именно поэтому в Украине не нашлось своего Вацлава Гавела, который смог бы обеспечить проведение справедливой приватизации в интересах всего общества, а не в интересах небольшого круга лиц, сформированного из остатков коммунистической номенклатуры и авантюристов разных мастей. В коммунистических репрессиях погибли лучшие представители украинской нации. Именно эти люди были носителями той трудовой этики, которая предполагала длящиеся во времени коммерческие стратегии. Такие люди не один век трудились на своей земле и свои жизненные стратегии связывали, прежде всего, с Украиной, пусть и в рамках Российской империи.
Пришедшие к экономической власти в 1991-ом году были и есть временщиками. Они не связывают ни свои личные стратегии, ни стратегии своих бизнес-империй с Украиной. Украина является для них лишь только “клондайком”, где они зарабатывают денежные средства, чтобы скупать недвижимость за рубежом и оплачивать своим детям учебу в западных университетах. Как в таком случае мы можем ожидать от них морального поведения в экономической жизни и выстраивания долгосрочных экономических стратегий?
Данное поведение украинских олигархов исключительно в мировой истории. И Рокфеллер, и Морган, и Форд, выражаясь современным языком, были олигархами, однако они работали в США, вкладывали средства в свою страну, совершали технологические инновации, собирались жить в своей стране, знали, что там же будут жить их дети и внуки. И их потомки действительно живут в США, а предприятия, основанные ими, составляют основу американской экономики. Так что злом является не олигархия сама по себе, а нежелание связывать свою судьбу с родиной.
Коэффициент Джини – макроэкономический показатель, характеризующий степень экономического неравенства в стране, у нас один из самых высоких в мире. Иными словами, распределение доходов украинской экономики производится самым несправедливым способом.
Что же нам делать? Все страны в мире достигали изменения положения вещей в теме, которой посвящена данная моя колонка, исключительно в рамках политического процесса. Только общество может, оказывая постоянное давление на политиков, произвести тот социальный переворот, который устранит несправедливость общественно-экономического развития. Изменения в украинском общественном сознании, которые уже произошли после второго Майдана и во время российско-украинского конфликта, необратимы. Они неизбежно приведут к позитивным изменениям и во внутренней экономической политике – на это просто нужно время.
Однако наше правительство может резко катализировать скорость этих процессов, и именно поэтому я обращаюсь к нему с настоятельной просьбой навести порядок в украинском приватизационном и конкурентном законодательствах, чтобы наша страна в будущем больше походила в вопросе экономического равенства граждан на такие страны, как Швеция и Швейцария, а не на такие, как Россия и Зимбабве.