То, какое пристальное внимание вызывает и в России, и за ее пределами смерть Бориса Березовского - и, конечно же, расследование обстоятельств этой смерти - вполне объяснимо. Невозможно даже представить себе, чтобы такой человек, как Березовский, ушел просто так. И очень трудно предположить, что такой человек, как Березовский, ушел по своей воле.
Именно поэтому хочется представить себе если не причастность, то заинтересованность российских властей в этой смерти – или, по крайней мере, удовлетворенность. А если не причастность, заинтересованность или удовлетворенность – то хотя бы косвенное соучастие: не случайно такой интерес вызывает пересказ предсмертной беседы Бориса Абрамовича с журналистом из Forbes, в которой он говорит о потере смысла жизни. Но есть в этом разговоре и парадоксальное утверждение: Березовский говорит, что Михаил Ходорковский, оставшийся в России в тюремной камере, себя сохранил. Но такой вывод – о сохранении – можно будет сделать только после того, как бывший владелец ЮКОСа выйдет из заключения и сможет заняться – если захочет этого – активной политической деятельностью. Только тогда можно будет не просто сравнивать его с Березовским, но и анализировать, насколько далеко будет готов зайти Ходорковский в стремлении изменить режим.
Все дело в том, что под «сохранением себя» мы и Березовский можем иметь ввиду совершенно разные вещи. Для нас «сохранение себя» – это сохранение образа человека, готового жертвовать собой ради демократии и свободы. Я не буду сейчас задаваться вопросом, насколько таким человеком выглядит Ходорковский в глазах большинства россиян. Но мы с вами точно понимаем, что если бы за решеткой оказался Березовский, он бы уж наверняка таким человеком не выглядел – подавляющее большинство жителей России воспринимало бы его арест именно как стремление Кремля покончить с олигархической сутью власти, коррупцией и фаворитизмом.
Березовский в глазах общественности на момент своего отъезда из России воспринимался куда с более негативным подтекстом, чем Ходорковский. Именно поэтому, когда преследование Березовского начал еще премьер Евгений Примаков, это не воспринималось как наезд старого на новое (скорее, наоборот), а поражение Примакова было воспринято как триумф олигархии и семейственности. Да это и был такой триумф, честно говоря. И именно победа Березовского дала возможность прийти к власти Владимиру Путину, после чего Березовский уже был совершенно не нужен и не интересен тем, кому он помог в создании удобной конструкции. Так что, в этом смысле Борис Абрамович потерял себя уже в момент утери влияния: дальнейшее его пребывание в эмиграции или заключении с точки зрения такой «потери статуса» уже не важно.
Нет, Березовский мог говорить о другом. Ходорковский, с его точки зрения, даже потеряв свободу и ЮКОС, остался членом клуба олигархов – конечно, реальную финансовую стоимость этого утверждения тоже можно будет проверить только после выхода Михаила Борисовича из заключения, но Березовский мог так считать. А вот он, Березовский, этот статус утратил. Ведь что такое статус олигарха? Это возможность влиять на власть с помощью финансовых инструментов и связей – это влияние может помочь зарабатывать деньги, а может посодействовать смене режима. И понятно, что без денег и без связей олигархом быть совершенно невозможно.
Именно такая «потеря статуса» могла привести Березовского к горькому выводу. Он все еще оставался – пусть даже в собственных фантазиях – этаким античным «богом из машины», способным изменить течение истории, политические процессы, власть в Москве. Даже свое знаменитое покаяние, обошедшее социальные сети, Березовский написал именно с позиции этого «бога из машины» – он не понимал значимости демократии, а вот понимал бы, то сделал бы иначе.
Это вообще позиция многих бывших советских людей, в особенности людей 90-х – они категорически отказываются признать себя частью процесса, недооценивают происходящего вокруг и искренне уверены, что если бы они принимали другие решения, то все было бы иначе. Михаил Горбачев убежден, что мог бы сохранить Советский Союз – если бы только не Борис Ельцин. Березовский был уверен, что смог бы построить демократическую Россию – если бы только вовремя осознал ее важность и не ошибся в Путине. Виктор Ющенко уверен, что был мессией и отцом Отечества – если бы только не Юлия Тимошенко. Виктор Янукович убежден, что Путин продавал бы ему газ по дешевке – если бы только не контракт Тимошенко. И так далее – даром что большая часть этих представлений о жизни не соответствует реалиям.
Когда Березовский решил, что утратил статус «бога из машины» – потому что без больших денег быть им совершенно невозможно – жизнь потеряла для него смысл. Если бы ему сказали, что он перестал быть этим самым богом еще в момент своего отъезда, он мог бы быть потрясен – а, может быть, он понял и это? Как бы то ни было, обстоятельства кончины Бориса Абрамовича, опять-таки, не должны интерпретироваться как имеющие отношение к реальности. Если он решил свести счеты с жизнью в связи с потерей статуса – это трагично, потому что он мог еще многое сделать – ну хотя бы написать мемуары о том потрясающем времени, одним из архитекторов которого он был. Если ему и в самом деле помогли уйти – это только доказательство безумия и ирреального восприятия мира теми, кто это сделал. Но отнюдь не подтверждение того, что статус «бога из машины» у Бориса Абрамовича все же был.