Если Мурси и удержится у власти, это будет временный успех: если не часы и дни, то месяцы президента-исламиста сочтены.
Высший совет вооруженных сил Египта потребовал от политиков в течение двух суток “выполнить требования египетского народа”. Для президента страны Мохаммеда Мурси выполнение этого ультиматума равносильно готовности сложить полномочия. И хотя администрация президента подчеркивает, что о его отставке не может быть и речи, сам факт заявления Высшего совета демонстрирует, что вооруженные силы находятся на стороне нового восстания, собирающего куда больше египтян, чем выступления против предшественника Мурси Хосни Мубарака.
Признаки даже не политического кризиса, а новой революции в Египте налицо – огромное количество людей на улицах, развал правительства, отставки министров и губернаторов, отсутствие большого количества сторонников президента, которые могли бы составить уличную альтернативу восставшим. Ну и, конечно, же армия – армия, которая не стала поддерживать последнего военного президента Египта Хосни Мубарака, когда убедилась, что он не намерен сохранять структуру государственного управления, сориентированную на власть военных, тем более не будет помогать выходцу из партии “Братья-мусульмане”. Даже если Мурси на этот раз каким-то чудом удержится, это будет временный успех: если не часы и дни, то месяцы президента-исламиста сочтены.
И крах Мурси – это не только крах его личной политики. Это еще и крах “Братьев-мусульман” в целом. Партия, которая могла прийти к власти после военного переворота в начале 50-х, которая долгие десятилетия готовилась к реваншу, создавая подпольные ячейки, а потом легальные политически объединения по всей стране, которая всегда воспринималась в качестве главной политической альтернативы военному режиму, продемонстрировала свою полную несостоятельность. Оказалась, если угодно, военным режимом наоборот – авторитарным, некомпетентным и лживым. Но поэтому ли у Мурси оказалось так много противников?
Первый гражданский президент Египта просто не понял, почему его сограждане вышли на Тахрир. Как, впрочем, никогда до конца не понимают этого не только политики, но и многие политические аналитики, восторженные журналисты и иностранные наблюдатели. Главный политический мотив восставших в стране, которая никогда не знала настоящей демократии – вовсе не эта сама демократия, о сущности которой они ничего не знают. Люди хотят свободы – в абстрактном, анархическом понимании этого слова – и улучшения жизни – в самом конкретном смысле. Если это улучшение наступает, о свободе быстро забывают – вчерашние участники протеста убеждают сами себя, что выходили на улицы ради “порядка”, которого не было при прежнем режиме. А теперь есть порядок, и они живут намного лучше.
Но проблемой Мурси стал как раз полный экономический провал – которого, впрочем, не могло не быть, учитывая реальное состояние египетской экономики. Авторитарные тенденции президента-исламиста на фоне этого провала смотрелись еще более отвратительно. Теперь египтяне, отождествлявшие бедность с Мубараком, будут всегда связывать ее с “Братьями-мусульманами”.
Но возникает следующий вопрос – а что дальше? После отставки Мурси?
Даже если предположить, что все пройдет мирно, армия вновь будет гарантировать стабильность в стране до новых выборов, а потом президентом станет какой-нибудь либерал с реформаторскими взглядами – что он сможет? И будет ли его собственное отвращение к авторитаризму гарантией того, что его не свергнут через несколько месяцев, когда станет ясно, что быстрого улучшения не наступает? Ведь те, кто сегодня выходит протестовать против авторитаризма Мурси, завтра могут оказаться на улицах, протестуя против беспомощности его преемника?
Для египетской стабильности необходимы два фактора – компетентность и реформаторские устремления власти, а также готовность народа к поддержке реформ. Если эти два обстоятельства не совпадают – новый авторитаризм в той или иной форме обеспечен, только олицетворять его будет тот, кого поддержит большинство населения.
Тахрир вполне может закончиться тем, чем завершились украинский Майдан и грузинская “революция роз”. Лидерам Майдана – как и основной массе населения – было не до экономических реформ и в результате утратившее интерес к политике как к инструменту быстрого улучшения жизни население смирилось с властью того, кого на Майдане воспринимало чуть ли не как чудовище.
“Революция роз” привела к власти команду, институционально реформаторскую – но не способную обеспечить быстрое изменение жизни большинства сограждан в результате своих действий – что и стало началом конца Михаила Саакашвили. Впрочем, ни в Украине, ни в Грузии нет того, что есть в Египте – армии, все еще остающейся главным гарантом общественной стабильности. Так что вполне возможно, что египтяне предложат свой собственный выход из тупика площади Тахрир.