Респондентов спросили, должна ли их страна применить силу в том случае, если Россия вступит в вооруженный конфликт с одним из членов НАТО.
Если западные правительства считают президента России Владимира Путина серьезной угрозой, им следует обратить внимание на своих избирателей, которые далеко не всегда хотят помогать своим союзникам, попавшим в беду. Такое отсутствие солидарности представляет собой более серьезную угрозу для Запада, чем любая агрессия извне.
В Статье 5 Вашингтонского договора, на основании которого была создана Организация Североатлантического договора, подписавшие его члены НАТО соглашаются с тем, что «вооруженное нападение на одного или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом» и каждый из них должен отреагировать «путем немедленного осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочтет необходимым». Эта статья не обязывает членов альянса применять военную силу, и, согласно результатам опроса, опубликованного центром Pew в среду, 10 июня, граждане ряда стран НАТО этого не хотят.
Респондентов спросили, должна ли их страна применить силу в том случае, если Россия вступит в вооруженный конфликт с одним из членов НАТО. Только в двух странах — в США и Канаде — большинство участников опроса ответили на этот вопрос утвердительно. В трех странах — Германии, Франции и Италии — большинство респондентов выступили против применения силы.
Высокий уровень верности принципам НАТО в США — это очень хорошая новость для латвийцев, литовцев, эстонцев и поляков. Когда речь заходит о военных расходах, США готовы потратить даже больше Соединенного Королевства, которое тоже очень серьезно относится к обороне, поэтому позиция США имеет большое значение. Однако то, что американцы, живущие в тысячах миль от потенциального театра военных действий, в большей степени готовы оказать помощь, чем, скажем, поляки, не особенно логично.
Возможно, по сравнению с европейцами людям, живущим в США или Канаде, гораздо проще заявить о своей готовности принять участие в войне, которая, вероятнее всего, не затронет их напрямую. Но даже если это так, разрыв между восприятием угрозы и готовностью действовать выглядит довольно странным. 70% поляков, опрошенных центром Pew, ответили, что они считают Россию главной угрозой, тогда как в среднем по всем странам НАТО так ответили всего 49% респондентов.
Одним из возможных объяснений может быть то, что подавляющее большинство жителей европейских членов НАТО уверены, что в случае нападения на одного из членов альянса США обязательно вмешаются. Так зачем обременять себя лишними тратами, если американцы все равно сделают всю грязную работу?
Такие ответы респондентов, возможно, в очередной раз подтверждают широко распространенное восприятие США как мирового жандарма, который обязательно вмешается, независимо от того, что именно происходит. К примеру, сейчас можно обнаружить признаки того, что, в случае если Россия развяжет гибридную войну в одном из прибалтийских государств, европейцы вовсе необязательно обвинят в этом Москву. В США 42% участников опроса считают, что львиную долю ответственности за насилие на Украине несет Россия. Между тем, в Германии и Италии так ответили только 29% респондентов.
Еще одно отличие заключается в том, что американцы воспринимают альянс НАТО как естественное продолжение влияния США, осуществляемого посредством группы верных им сателлитов. Согласно результатам исследования, проведенного в 2014 году, большинство американцев считают, что члены альянса должны проводить военные операции за пределами Европы и США, то есть для них НАТО — это скорее показатель принадлежности к Западу, чем инструмент обеспечения безопасности. Между тем, большинство европейцев считают, что НАТО не следует сражаться за пределами Европы и Северной Америки. С точки 73% европейцев, главная функция этого альянса — это защита территорий.
Кроме того, многие немцы и итальянцы, возможно, даже не считают латвийцев или литовцев полноценными европейцами, что также объясняет нежелание их защищать. В своей работе 2014 года Герхард Риз (Gerhard Reese) из Люксембургского университета и Оливер Лауенштайн (Oliver Lauenstein) из университета Бамберга написали следующее:
Представьте себе, что немцы или французы ассоциируют характеристики своих стран (какими бы они ни были) с европейским прототипом высшего порядка. Соответственно они будут считать свои страны более прототипически-европейскими по сравнению с другими странами (к примеру, Португалией или Латвией). Идея о том, что Франция или Германия являются более прототипическими для Европы, сделает их нормативом, породив убежденность в том, что другие страны, такие как Португалия или Греция, не соответствуют этому стандарту и, таким образом, обладают более низким статусом в Европе.
Существует масса доказательств того, что европейцы не слишком склонны к добрососедским отношениям. Подъем ультраправых политических партий, протесты против «льготного туризма» из стран Евросоюза, неспособность выработать общий подход в вопросе иммиграции, трения между Германией и Грецией из-за финансовой политики — все это доказывает, что, несмотря на несколько десятилетий интеграции, довольно большой процент европейцев так и остались изоляционистами.
Европейские лидеры, особенно канцлер Германии Ангела Меркель, должны обратить пристальное внимание на эти тенденции: даже если Россия не намерена расширять зону своей агрессии, европейцам все же стоит действовать единым фронтом. Все остальное — это повод для внешних сил использовать разногласия между европейцами в своих интересах.