Оставленный Обамой вакуум на Ближнем Востоке заполнит Путин – если европейцы не вмешаются должным образом. Также в военном плане. Уязвимость Европы очевидна
В статье Клеменса Вергина под названием «Обама слаб, Путин – мачо. А Европа?», опубликованной на сайте газеты Die Welt, пишется о том, что Сирия все больше превращается в катастрофу внешней политики Обамы. После вмешательства России эта «проблема из ада» стала еще более сложной. И напрашиваются сравнения с Украиной. Столкнувшись с президентом России, который всегда готов пойти дальше, чем предполагают его собеседники на Западе, администрация Обамы прошла через несколько этапов.
Сначала они не поняли, что Москва отправила боевые самолеты в Сирию. Затем они считали, что Россия будет защищать только свои имущественные интересы, а именно российскую средиземноморскую базу в Тартусе, но не станет вмешиваться в гражданскую войну. Но после того как Путин ясно дал понять, что хочет активно участвовать в боях против ИГ, Вашингтон попытался включить его в коалицию против ИГ, как нового члена.
Только затем, чтобы выяснить – сюрприз! – что у Путина свои собственные цели, и под предлогом борьбы с терроризмом он нападает на всех, кто представляет угрозу для диктатора Башара аль-Асада. Прежде всего, на тех повстанцев, которые выбрали Америку в качестве партнера в борьбе с ИГ.
План Обамы
Путин хочет спасти Асада и уменьшить влияние США. Публичное унижение Обамы, таким образом, также является функциональным элементом: Путин отправляет сигнал друзьям и врагам Америки о том, насколько слаб президент. Указание мачо в Москве мачо на Ближнем Востоке, которое произведет должное впечатление.
Это, конечно, важно, что правительство Ирака, которое должно благодарить американцев за то, что сегодня ИГ нет в Багдаде, на прошлой неделе вступило в союз с Россией, Ираном и Сирией, чтобы обмениваться информацией разведки. Здесь, похоже, возникает пророссийский альянс, который кроме Сирии, Хезболлы и Ирана, также может включать Багдад, над которым доминирует Тегеран.
Президенту Обаме ничего не остается, кроме как показать пальцем на Россию и обвинить Путина в отсутствии профессионализма и назвать критику его политики в Сирии болтовней.
Чем более безвыходная его политика Сирии, тем больше он выступает, как высокомерный профессор, который читает лекции. И это, пожалуй, самое удручающее в этом лидере свободного мира: в отличие от, скажем, Джорджа Буша, или даже Джимми Картера, на закате своего президентства, он, кажется, не учится на своих ошибках во внешней политике.
Игра Путина с риском
Обама следует плану и не отступает от него. Америка должна перебазировать свои ресурсы с Ближнего Востока в Азию, чтобы остановить все более агрессивно выступающий Китай, это его кредо. Это, конечно, верно в долгосрочной перспективе. Но его нежелание заботиться о Сирии создало вакуум, который сейчас используют иранцы и россияне. В 70-е годы это было одним из величайших достижений политики США – забрать Египет из коалиции с Советским Союзом и переманить в другой лагерь.
Это уменьшило зловещее советское влияние и сделало возможным мирный договор между Израилем и Египтом. В настоящее время правительство США беспомощно наблюдает за тем, как Москва снова расширяет свое влияние. Хотя у Путина нет средств, чтобы глобально дать отпор США. Однако, он понял, что может расширить свою власть, если он будет действовать как вредный фактор и использовать любую слабость Америки. При этом он извлекает выгоду от того, что Обама избегает рисков.
В то время как Запад четыре года обсуждал создание бесполетной зоны в Сирии, Путин сейчас создал свою бесполетную зону, и никто этого не оспаривает, опасаясь вызвать конфликт между военными тяжеловесами. Преимущество Путина в том, что он готов пойти на эти риски – и, таким образом, создает факты.
Возможно, провал Обамы окажет положительный воспитательный эффект на Европу. Многие европейцы затаили глубинную обиду на сверхдержаву и ее роль в качестве мирового жандарма. Ирак показал, какие разрушительные последствия может иметь чрезмерное участие Америки. В Сирии в настоящее время можно увидеть, как выглядит мир без упорядочивающей власти Америки. Это мир, который больше похож на Тридцатилетнюю войну, чем вечный мир Канта.
Мир, в котором никто из нас не хочет жить. В антиамериканизме есть элемент, создающий идентичность, очевидно, так думают некоторые «европейцы» или «французы» или «немцы», если они затаили обиду на сверхдержаву. На самом деле, в наших интересах удерживать Америку вовлеченной, как в Европе, так и на Ближнем Востоке.
Стоит только представить, что могла бы сделать нео-имперская Россия с Европой, если бы американские военные силы не обеспечивали поддержку слабеющим европейским армиям. Также не исключено, что Путин хочет создать еще больше беженцев в Сирии, чтобы они бежали в Европу и еще больше отягощали европейскую сплоченность. Путин видит в ЕС Западный бастион, который можно сломать скорее всего, поэтому он поддерживает правых популистов и другие центробежные силы на континенте в течение многих лет.
Сирия показывает, что Америка больше не готова автоматически ввязываться в регионах, где ее собственные национальные интересы затрагиваются меньше, чем интересы Европы. Европа может извлечь из этого два урока. Во-первых, мы должны быть готовы к мобилизации как политической воли, так и военных ресурсов, чтобы самостоятельно вмешаться на нашем непосредственном стратегическом поле, если ведущая западная держава в отдельных случаях больше не будет идти вперед.
И тогда Европа должна показать лучше, чем в прошлом, что она не хочет быть нахлебником американских военных расходов, и готова нести большее бремя, чтобы облегчить роль Вашингтона в глобальном управлении.
Америка под управлением Обамы показала значительную усталость и развила пессимистически меланхоличное отношение к действиям этого мира, а также сомнения в собственной способности создавать улучшения. Наибольшей опасностью для Европы является то, что США теряют стремление к порядку и формированию в мире, как сейчас происходит в Сирии. Гражданская и опосредованная война там является не только символом границ доктрины Обамы, она одновременно раскрыла уязвимость Европы.