Глеб Павловский – о расколе общества, нигилистической власти и конфликтном 2015 годе в России.
Стратегический кризис, потеря управляемости – так оценивает события 2014 года в России политолог Глеб Павловский, который в свое время работал на кремлевскую администрацию, а теперь критикует ее действия.
Павловский прогнозирует, что 2015 год будет в России еще более конфликтным, и, сравнивая нынешнюю ситуацию с гражданским подъемом трехлетней давности, констатирует, что политика в стране разрушена, в обществе создан глубокий раскол:
– В конце 2011 года возможность изменения была упущена практически сразу и с двух сторон, как оппозиции, так и Путина, который возвращался на третий срок. Ни та, ни другая сторона не смогла сформулировать политическую повестку, и в итоге произошло разрушение политики, которое мы наблюдали последние 2,5 года. И сегодня наша политика лежит в обломках. Но что касается Навального и демонстраций в его поддержку, то это, скорее, вопрос принципа, что ли. Это гуманитарная акция на самом деле, попытка, если хотите, избавить власть от очередного свинства – посадки человека ни за что в лагерь. Но мотивы у людей, которые туда идут, я думаю, в основном, другие. Они-то хотят выразить свое отношение к происходящему, обозначить, что оно неприемлемо. И эта сторона мне кажется человечески понятной, поэтому я тоже пойду (интервью было взято до вынесения приговора братьям Навальным и “народного схода” в Москве в их поддержку. – Прим. ред.), но она политически бесполезна. Это не способ повлиять и не способ чего-то добиться.
– Можно ли сказать, что сейчас остался небольшой процент людей, которые политически активны, независимо мыслят, и большая часть населения, которая поддалась пропаганде, то есть что независимо мыслящие люди сейчас находятся в оппозиции к Путину? Или это неверно и у Путина есть свой независимо мыслящий политически активный электорат?
– Такой альтернативы нет. Власти с помощью массмедиа, а точнее, злоупотребления ими создали колоссальный раскол, которого не было в стране очень давно. Число людей на стороне властей значимо для Кремля, но значимо по ошибке. Они думают, что таким образом они формируют лояльную основу. Но глубина раскола обычно подчеркивается именно размером несогласного меньшинства. Раскол увеличивается и превращается в фактор политической жизни. Диссидентство было еще меньше в Советском Союзе, но оно было фактором жизни. Но не так просто объяснить, что такое нынешнее большинство. Это не прежнее путинское большинство, которое бестревожно доверяло Путину и готово было за него голосовать, в каком-то смысле обдуманно, а это большинство, у которого искусственно с использованием средств современных массмедиа стерты лобные доли, и еще неизвестно, в каком состоянии мы примем его на руки, когда эта операция прекратится. Это очень опасная ситуация, ее не было во времена, когда я был диссидентом. Понятие “советских граждан” существовало, но сегодня мы видим новый постмодернистский тоталитаризм, который не нуждается в прежних инструментах, поскольку у него есть новые, но эти новые ведут к очень быстрой деградации человека, массы, значительно более быстрой, чем в Советском Союзе. Советская идеократия была авторитарной, но она была ценностной, нынешняя является нигилистической, она ради каких-то временных преимуществ убивает способность людей творчески мыслить, действовать и так далее. Но я не хотел сказать, что те 14 процентов, которые противостоят 86, являются какими-то гигантами мысли и интеллектуалами. Ничего подобного, это просто очень пестрая коалиция очень разных людей, которые, когда это все кончится, немедленно разбегутся по сторонам.
– Кто-то говорит, что Путин уже не президент, что за ним идет война кланов.
– Это русская болтовня, она вообще ничего не означает. Система, которая возникла в эти 15 лет, в основе имела решение задачи, которая была общей – создать консенсус по поводу нового государства, консенсус, которого не добился Ельцин. Ушел он именно потому, что этого не добился, будучи никем не поддержан, кроме группки вокруг него. Путин решил эту проблему, решил давно, но после того, как он ее решил, после того, как люди перестали жить в каком-то вечно разрушенном Советском Союзе и признали новое государство, команде Кремля захотелось дальше управлять прежними средствами. Здесь уже нечем похвалиться, потому что я, безусловно, был среди тех, кто отчасти самообманывался, а отчасти обманывал других, потому что мы все уверяли, что идем не туда, куда мы сейчас пришли. И сейчас Путина действительно несет волна, но это не значит, что есть смысл описывать все это в виде комикса, где за спиной Путина кроются какие-то мрачные злодеи или заговорщики. Все значительно проще. Это стратегический кризис, потеря управляемости. И собственно говоря, мы видели последствия этого только что – в связи с рублем. Это был именно кризис системы, и он показал, что дальше она так работать не может. В частности, это система, в которой просто нет правительства. Звонками Кремля в Белый дом и Центробанк нельзя заменить правительство. Я думаю, это одна из первых задач, которые надо будет решать в следующем году, это создание дееспособного правительства. Это не вопрос персоналий. Кстати, я думаю, главная беда российской политики сейчас – это ее крайняя персонализованность. Все обсуждают одного человека, как будто он бог и у него есть решение или хотя бы постановки задач. Да нет у него никаких решений, нет у него даже постановок задач, он просто человек, который растерялся. Он талантливый человек, способный, и, собственно говоря, у него все еще остается выбор – провести ревизию реальности, осознать, что происходит со страной, либо дальше погружаться в мир фантазий, и тогда он вообще в каком-то смысле исчезнет раньше, чем уйдет из Кремля, он просто перестанет что-либо значить. Это наиболее печальная и наиболее вероятная перспектива, чем какие-то перевороты.
Вы, с одной стороны, говорите, что в России фактически ничего нет, кроме Путина…
– Это ваши слова! Нет-нет, вот это хороший пример того, как люди пытаются несколькими штампами объяснять политику в сложнейшей стране. Собственно говоря, наш кризис именно в этом и состоит, что мы не признаем ни реальной структуры очень усложнившейся страны, ни реального состояния людей, которые одновременно и надеются, и боятся, и нуждаются в гарантиях безопасности. И Путин единственный, кто предлагает им гарантии. Оппозиция никаких гарантий не предлагает. Поэтому ее и нет, политически ее не существует, потому что она вне реальной повестки людей. Это очень сложная страна, в ней выросли новые группы во всех сферах, новое чиновничество, в регионах идет очень интересная жизнь. Проблема в том, что все это никак не проецируется на общенациональный экран, экран занят фальсифицированными картинками реальности, более фальсифицированными, чем советские. Это похоже, как если бы на человека непрерывно кто-то орал. Очень трудно думать, и ничего нельзя будет сделать, если мы будем находиться постоянно в коллапсе управления, это очень опасная ситуация. И хотелось бы, чтобы Путин скорее взял себя в руки.
– Непонятно, может ли он взять себя в руки, учитывая, что, если продолжить вашу цепочку, он, с одной стороны, сам посредством СМИ кричит, но, с другой стороны, это оказывает влияние и на него, и получается, что он кричит сам на себя.
– Да, я все время говорю, что у нас теперь цензура оглушает сам правящий класс, оглушает элиты. И Путин тоже выглядит в последнее время, если посмотреть на его выступления, как человек оглушенный, как человек, который повторяет вслед за собственными ведущими, которых может уволить одним звонком, какую-то чушь. Я думаю, счет пошел уже действительно на месяцы. Если бы не санкции, прежде всего американские санкции, я думаю, начал бы складываться уже новый консенсус в правящих элитах о том, что необходим серьезный пересмотр политики. Но пока в обстановке санкций, которые выглядят как война против России, Путин даже не особенно может дергаться, потому что этого не поймет население. Ну, и здесь наперегонки, кто кого: объективные процессы в экономике, в мире, в стране или вот эти неврозы правящей элиты. Я думаю, что следующий год будет более динамичным годом, чем этот, более конфликтным внутри страны.
– Еще более динамичным и еще более конфликтным, чем 2014 год?
– Да, конечно. Система далеко зашла в демонтаже. Путин не может компенсировать отсутствие собственной системы, он один, это символический центр системы, но он же не может заменить даже простое правительство. Я думаю, нас ждет полоса каких-то внутренних конфликтов. Здесь нам, к сожалению, никто не может помочь, необходимо наступление ясности, а СМИ в большей части, электронные во всяком случае, выключены для значимой релевантной информации, а в худшем случае они ведут злостную кампанию по углублению раскола в стране, раздуванию недоверия одних граждан России к другим гражданам России. И все это, в конечном счете, работает на переворачивание айсберга, на конфликт внутри общества. 84 процента на 16 – признак неустойчивости. Это айсберг, который готов перевернуться.
– Дилемма такова: либо Путин меняется, либо грозит ужесточение конфликтов. Путин способен измениться?
– Он способен измениться. Он это делал несколько раз, в том числе и на моих глазах. Путин сегодня ничуть не похож на Путина 15 лет назад. И Путин 15 лет назад ничуть не похож на Путина 10 лет назад. Он менялся, он сильно менялся, он умеет учиться. Проблема, конечно, в ошибке, которую он не хочет пересмотреть, ошибке 2011 года, когда он в той форме, в которой он это сделал, пошел на третий срок. Но сейчас усиливается внутренняя подвижность общества. Ведь, собственно, и добровольцы на востоке Украины – это тоже признак общественной подвижности, такого нельзя было представить себе лет пять назад. Здесь надо тоже отличать какую-то злонамеренную пропаганду от людей, которые искренне пошли, как они считают, “помогать братьям на востоке Украины”. Что касается Запада, он, конечно, не помогает сейчас России, это фактор усугубления ситуации, но я не конспиролог, я не считаю, что так специально задумано. Это привело к тому, что Россия превратилась во всемирного мальчика для битья, и это осложняет нашу ситуацию, усиливаются разного рода черные варианты развития событий, и они возможны, но, подчеркиваю, это все будет результатом внутреннего социального и политического развития страны. Если наши граждане не смогут взять себя в руки, и Путин здесь только часть проблемы, то им придется за это очень дорого платить, нам всем придется за это дорого платить.
Валентин Барышников