Вашингтон должен нанести удар по России в ее болезненных местах, введя санкции в отношении ее крупнейших газовых и нефтяных компаний, которые приносят значительную часть доходов российскому правительству…
Комментируя новую атаку-вымогательство на ПО компании Kaseya, проведенную на прошлой неделе, Дмитрий Альперович, председатель Silverado Policy Accelerator и бывший главный специалист по технологиям в CrowdStrike, и Мэттью Рожански, директор Института Кеннана при Центре Вильсона, указывают, что прежде чем такие разрушительные атаки-вымогательства станут обычным явлением, президенту США Байдену следует предъявить спокойное, но решительное требование: президент России Владимир Путин должен немедленно положить конец этой активности, в противном случае Вашингтон ужесточит давление санкций на российскую экономику. Об этом говорится в их статье для The Washington Post, информируют Экономические Новости со ссылкой на перевод от Экономика от пророка.
Характер и время этой атаки «делают ее значимой для администрации Байдена. Поскольку мишенью стали малые и средние предприятия и организации, это дает Байдену шанс выполнить свое обещание «проводить внешнюю политику для среднего класса» и обещание того, что «экономическая безопасность — это национальная безопасность». Это также важная проверка его развивающегося подхода к жесткому взаимодействию с Россией.
В своем выступлении сразу после своего июньского саммита с Путиным Байден заявил: «Ответственные страны должны принять меры против преступников, которые на их территории занимаются деятельностью, связанной с проведением атак-вымогательств». Если эта последняя атака действительно была предпринята хотя бы частично из России, то собственная стратегия Байдена требует, чтобы он принял меры.
Обдумывая свой ответ, Байден должен принять во внимание потенциальные связи между российскими службами безопасности и хакерами REvil. Хотя вполне вероятно, что высшие российские чиновники не руководили и даже не знали заранее о последней атаке REvil, вполне можно представить, что чиновники низшего и среднего звена знают о хакерах и их деятельности. Если Путин решит серьезно отнестись к проблеме, как требует Байден, чиновники российских служб безопасности смогут быстро выявить и пресечь атакующих и заставить их разблокировать данные, чтобы остановить нанесение ущерба бизнесу во всем мире, в том числе в Соединенных Штатах.
Типичная практика Москвы — отрицать какую-либо ответственность за такие атаки и избегать действий, если это не соответствует ее собственным предполагаемым интересам. В данном случае Путин может видеть преимущество в том, чтобы позволить проблеме вымогательства усугубляться, поскольку она уже создала потенциально ценные рычаги воздействия на переговоры.
Путин может думать, что чем больше эти атаки-вымогательства создают перебоев, тем на большие уступки пойдет Вашингтон, чтобы обеспечить сотрудничество Москвы против преступников-вымогателей. Эта точка зрения может недооценивать решимость Америки противостоять такому давлению и нанести ответный удар за усиливающийся экономический ущерб, причиняемый этими атаками, но при отсутствии заслуживающих доверия последствий за бездействие маловероятно, что Путин потратит какие-либо ресурсы, чтобы остановить атаки-вымогательства, которые вредят главным образом западному бизнесу и гражданам.
Байден, однако, не может позволить Путину тянуть резину. Он должен представить Путину четкий месседж, донесенный в частном порядке и прямо: Москва должна немедленно идентифицировать ответственных лиц, действующих на ее территории или на территории, находящейся под ее контролем, предоставить шифровальные ключи, необходимые для разблокировки данных жертв, и остановить потенциальные будущие атаки-вымогательства с территории в рамках ее границ.
В противном случае Вашингтон должен нанести удар по России в ее болезненных местах, введя санкции в отношении ее крупнейших газовых и нефтяных компаний, которые приносят значительную часть доходов российскому правительству. Байден может расширить уже существующие санкции по суверенному долгу, что затруднит для России привлечение средств от международных кредиторов. И Байден должен настоять на том, чтобы ответ из России пришел в течение дней, а не недель или месяцев.
Ясно, что даже столкнувшись с такой угрозой, Путин может отказаться от сотрудничества. Он может подумать, что Байден блефует, поскольку от санкций пострадают некоторые союзники США, которые все больше полагаются на поставляемые Россией энергоносители.
Путин также может надеяться добиться от США уступок в обмен на сотрудничество — например, на принятие внутренней интернет-цензуры в России как вопроса кибербезопасности, давний приоритет для России.
Он может и не пытаться просто избежать будущих санкций, которые Путин, вероятно, считает неизбежной и даже приемлемой ценой принуждения Вашингтона к отношениям с Москвой как с великой державой.
Путин также сталкивается с рядом внутренних политических проблем, включая новую волну случаев коронавируса, потенциальную инфляцию и предстоящие в сентябре выборы в Думу, нижнюю палату законодательного органа России. Он может надеяться отложить любые серьезные переговоры с Вашингтоном до тех пор, пока он не будет в более сильной позиции дома.
Возможное нежелание Путина пойти на уступки означает, что Байдену придется быть готовым идти до конца, в том числе приняв срочные меры, чтобы успокоить европейских и азиатских союзников и помочь тем, чьи экономические интересы будут затронуты будущими санкциями.
Теперь у Байдена есть возможность задать будущий тон, поставив тихий, но четкий ультиматум, и, при необходимости, выполнив его. Если эта возможность провести яркую линию будет упущена, эти атаки рискуют превратиться в излюбленное Россией асимметричное оружие против Соединенных Штатов.