Санкции, объявленные США и ЕС на 1 августа 2014 года, весьма болезненны для российской экономики. Но не смертельны. Они важны прежде всего не сами по себе, а как показатель серьезности намерений Запада.
Теперь не может быть сомнений. Продолжение войны России с Украиной в любой форме повлечет за собой еще более жесткие экономические меры, которые обрушат стагнирующую путиномику в очень короткий период времени. Что будет означать для диктатора политическую смерть со всеми вытекающими для него физиологическими последствиями. Мы все-таки не Ceверная Корея. Траву люди безропотно есть не cтанут.
С другой стороны отказ от агрессии , сдача заброшенного на Донбасс десанта “пассионариев Русского Мира” – немыслимое для Путина личное унижение, обрушение всех психологических и мифологических оснований его власти и в несколько ходов та же политическая смерть.
Он медлит со своим выбором именно потому, что после того, как он его сделает, каким бы он ни был, события будут развиваться предсказуемо и он лично никого уже не будет интересовать. Ему уже нечем будет торговать.
Роковой август 2014 года – последний период его субъектности в мировой политике. Он пока еще обладает огромным ресурсом власти , который теоретически можно на ЧТО-ТО обменять.
Компьютерный анализ сложного окончания показывает, что у него еще есть этюдный шанс вырваться из смертельной мышеловки Власти, в которую он сам себя загнал и свести партию с Роком вничью:
Предоставить делать болезненный выбор от лица России другому человеку, которому, кем бы он ни был, это будет намного легче по одной простой причине – он не Путин.
А самому обменять огромный ресурс и в то же время огромный груз власти на безопасность и скромное обаяние буржуазии в своей следующей жизни.
Ведь его очевидное стремление к пожизненной власти в России уже давно стало для него не самоцелью , а инструментом физического выживания. Теряя власть после всех своих подвигов, он скорее всего теряет и жизнь. И никто в России не мог дать, а главное выполнить те гарантии, которые он сам когда-то дал Ельцину.
Оказавшись сегодня в центре не внутрироссийского, а мирового кризиса, он может договориться об условиях обмена с партнерами гораздо более серьезными чем пацаны из ближнего круга – с коллегами по бывшей восьмерке.
Трогательная депеша Колесникова о слезинке голландского младенца, мучающей сентиментального нацлидера, – верный шаг в этом перспективном направлении.
Андрей Пионтковский