«Прятки» – обычная реакция Путина на острые политические кризисы. В данном случае спусковым крючком послужило убийство Бориса Немцова у стен Кремля.
Путин «пропал» на пятый день после собственного резкого осуждения происшедшего, причем правоохранители в этот период неожиданно динамично взялись за расследование, пишет Максим Михайленко для Деловой столицы.
Отсев предположений и неоднократная смена показаний подозреваемых означает, что верхушка РФ в муках рождала срединную, «консолидированную» версию. И к моменту возвращения Путина в публичное пространство следствие таки свело мотивацию, организацию и исполнение убийства к одной группе. Пусть исламистская версия неправдоподобна – подозреваемые не только не являются политизированными мусульманами, но и в целом никак не пересекались с Немцовым, – она выводит из-под удара верхушку России и демонстрирует отказ от наиболее абсурдных версий. Дело, конечно, не в поиске виновных – правосудие в России давно отсутствует. Дело в имевшем место в первой половине марта противостоянии российских элит и поиске способа его разрешения.
Извне может показаться, что Путин правит своими подданными непосредственно, на манер всезнающего божества, а его политический и корпоративный аппарат состоит из послушных исполнителей его воли. Однако это не так. Сегодня управляющий контур его режима слагают три различимые группировки: милитаристы («партия войны»), конформисты («партия стабильности») и финансисты (так называемые «системные либералы»).
Партия мира в активном политическом поле России совершенно не просматривается. На такую нишу могли бы претендовать финансисты, но они занимают в триумвирате групп влияния заведомо подчиненное положение. Наиболее влиятельными в этой партии являются руководители системных государственных холдингов – Герман Греф, Анатолий Чубайс и Андрей Костин. Но им позволено высказываться на любые темы, кроме необходимости возвращения к демократии или смены внешнеполитического курса.
За влияние на решения первого лица соревновались две другие придворные партии – войны и стабильности. «Партия войны» (причем не только с Украиной, но практически со всеми соседями и со всем миром) проявляет себя весьма рельефно – это миллиардеры на государственно-корпоративной службе, такие как Сергей Чемезов («Оборонпром») Владимир Якунин (РЖД), Игорь Сечин («Роснефть»), по должности – Сергей Шойгу, а также идеологическая и пропагандистская обслуга Кремля (руководители АП и их клиентела). Одним война выгодна коммерчески, другие загнаны в угол состоянием своего бизнеса и внешней обструкцией, третьи видят милитаризм как способ выживания режима. Широкой автономией в рамках этой разномастной партии обладает «застрельщик» Рамзан Кадыров.
«Партия стабильности» держится в тени, но до недавнего времени обладала сравнимым влиянием – это представители газового лобби, наиболее пострадавшего от съезда России «с рельс», и руководители специальных органов, служб и ведомств (секретарь Совбеза Иванов, глава ФСБ Бортников, глава СВР Фрадков, глава СКП Бастрыкин, министр внутренних дел Колокольцев). Сюда же можно отнести и Дмитрия Медведева. Линия этой партии состоит в том, чтобы заморозить конфликт в Донбассе, зафиксировать статус-кво в отношениях с Западом и не допустить нового раскачивания Кавказа. В этом последнем отношении деятельность Кадырова, превратившего свою клиентелу в отдельную касту российского общества, а себя – в главного охранителя, командира «преторианской гвардии», угрожает интересам «партии стабильности».
Убийство Немцова нанесло удар по такой конструкции власти – никто не сомневается, что уж кто-кто, а Кадыров в любом случае в нем замешан, а как – неважно. Было от чего Путину «приболеть», ведь его поставили в ситуацию, из которой нет хорошего выхода.
Выбор же был следующим: то ли полностью положиться на Кадырова, то ли повесить на него всех собак, опершись на «партию стабильности», но таким образом ограничить себя рамками коллегиальности, как при Леониде Брежневе. Отсюда и бешеная публичная активность Кадырова в дни «исчезновения» Путина. Похоже, диктатор внял своему сатрапу – следствие «закоротили», Кадырова отметили тремя красноречивыми наградами за неполные две недели, «партия стабильности» вернулась в тень, осознав волю самодержца. Да только отныне Путин перестал быть самодержцем – усилена и расширена его «личная уния» с Кадыровым. Впрочем, это частности. В случае смены власти в России Киеву и всему миру придется иметь дело с кем-то из вышеперечисленных персонажей и группировок либо с какой-то их креатурой. Парадоксально, но пока всех скорее устраивает нынешний постаревший ловкач, нежели возможные альтернативы.
Во-первых, условия для полярной смены власти в России в ближайшее время не сложатся. Своеобразную историософскую причину такого положения вещей остроумно разъяснил Александр Невзоров: процент поддерживающих Путина россиян примерно совпадает с долей крепостного населения империи Романовых перед реформой 1861 г. Ухудшение экономической ситуации неизбежно, но оно рассчитано на долгий период, и его будут какое-то время заливать девальвируемым рублем, а впоследствии стихийные социальные выступления будут подавляться отлично мотивированной полицией. Причем с учетом сказанного о социальном наследии российского демоса эти выступления не будут нести в себе революционного потенциала, являясь, по сути, требованиями сохранить институт иждивенчества. Поэтому всерьез говорить о шансах внесистемной оппозиции взять власть не приходится.
Во-вторых, если Путин и приблизит к себе финансистов, то никак не ранее исчерпания резервов Банка России. Первый пик платежей по долгам российских корпораций в январе пройден, причем теперь Банк России стал опустошать резервы со скоростью $5 млрд в неделю. Это означает, что собственный запас ЦБ РФ (без двух резервных фондов) способен устоять как минимум до ноября. Но партия финансистов слишком слаба и непопулярна, чтобы самостоятельно взять власть из ватных рук Путина. Она способна сделать это только в коалиции с «партией стабильности» – единственной относительно публичной фигурой которой является Сергей Иванов, эмбриональный Путин в бета-версии. Альтернатива «партии войны» – это вплетающий свой агрессивный темперамент в русское мессианство Кадыров или же исполнительный Шойгу.
Поэтому, в-третьих, пока что именно вертлявый старичок Владимир Путин, живущий в своей параллельной реальности и умудрившийся запутать российские дела до такой степени, что может окончательно девальвировать результаты своего правления к концу этого года, остается наиболее вменяемым партнером для переговоров в условиях глобального политического кризиса.