В интервью DW Эдгарс Ринкевич рассказал о своем видении украинского конфликта, опасениях в отношении России и демократическом развитии латвийского общества.
В интервью DW министр иностранных дел Латвии Эдгарс Ринкевич дал свою оценку событиям на Украине, рассказал о приоритетах Латвии в ходе ее председательства в Евросоюзе и подчеркнул, что латвийское общество вовсе не настолько консервативно, как о нем принято думать.
DW: Господин министр, на фоне событий на Украине, всего в нескольких сотнях километров от Риги, где мы сейчас находимся, не испытываете ли вы опасений, что подобный сценарий может однажды иметь место и в Латвии?
Эдгарс Ринкевич: Нет, я так не думаю, ведь Латвия – член НАТО и ЕС. С самого начала украинских событий и кризиса в Крыму НАТО предприняла ряд шагов, чтобы обезопасить страны Балтии. Была увеличена численность войск и военной авиации альянса, однако со стороны России также отмечается усиленная военная активность вдоль наших границ.
– Российские бомбардировщики?
– Речь идет о многих инцидентах, которые, однако, представляют собой нечто иное, чем прямое вторжение. Конечно, мы обеспокоены подобными инцидентами, но воспринимаем все это скорее как сигнал – как в адрес НАТО, так и нашей общественности – со стороны России, которая постоянно стремится демонстрировать собственную мощь.
Но нельзя забывать, что для Латвии это тоже довольно деликатная тема – процент русскоязычного населения в стане довольно высок. Как выглядели бы результаты референдума в отношении регионов вдоль восточных границ страны? Проголосовали ли бы жители этих областей за то, чтобы и дальше оставаться в составе Латвии?
– С начала 2014 года множество зарубежных журналистов удостоверились в том, то русскоязычное население здесь высказывалось категорически против повторения восточноукраинского или крымского сценариев. Однако в данный момент мнения русскоязычных жителей Латвии в отношении событий на Украине разделились. Есть те, кто вполне согласен с трактовкой российской пропаганды и считает действия России верными. Но в то же время есть и такие русскоязычные жители Латвии – причем, не только русские по национальности, но и пророссийски настроенные украинцы, – которые полагают, что в настоящее время Россия действует не в их интересах. С этой точки зрения можно говорить о том, что среди жителей чувствуется потребность ощущать свою принадлежность скорее к ЕС, чем к России.
– Давайте вернемся к НАТО – думаете ли вы, что российский президент Владимир Путин сейчас аккуратно проверяет на прочность границы альянса, определяет опытным путем, насколько далеко он может зайти?
– Президент Путин пытается возродить блеск и славу России в форме некой великороссийской империи. Одновременно он бросает вызов НАТО, в том числе и для того, чтобы как бы продемонстрировать российскому обществу: я прилагаю все усилия по созданию сильной, способной отставать свои интересы, независимой России. И если мы внимательно проанализируем его публичные выступления в 2014 году, можно легко заметить этот вектор. Мне кажется, мы все – и НАТО, и ЕС – должны серьезнее относиться к той опасности, которую несет с собой концепция “русского мира” (провозглашенная президентом Путиным).
– А разве до сих пор эти заявления воспринимаются недостаточно серьезно?
– Я думаю, что в данный момент мы как раз наблюдаем смену общего настроения. Если мы сравним встречи министров иностранных дел стран-членов ЕС и НАТО или даже саммиты, которые проходили в начале 2014 года, с недавними встречами на высшем уровне, то мы можем заметить, как изменилось общее восприятие ситуации, как изменился баланс сил. С нашей стороны требуется более сильная реакция, более жесткая стратегия. Это те вопросы, которые мы должны обсуждать в Евросоюзе и НАТО.
– То есть нынешние предложения ЕС и НАТО – это неверная стратегия?
– Полагаю, что то, что мы делаем сейчас как на уровне ЕС, так и НАТО, – это верный подход. Евросоюз исходит из того, что путь небольшого давления – при помощи санкций – в сочетании с продолжением дипломатического диалога является наиболее правильным в нынешней ситуации. Кстати, такое единство стало большим сюрпризом для российского руководства. Даже если нам приходится много дискутировать, и министры или даже премьер-министры разных стран расходятся во мнениях, самое важное – это выработать общий подход. В то же время нам, вероятно, необходимо начать работу над новой стратегией сдерживания на уровне ЕС с учетом силового потенциала агрессивной российской позиции. По сути, то же самое относится и к НАТО.
– Вы говорите о санкциях?
– О различных видах санкций. Политика сдерживания может проводиться как при помощи введения санкций, так и благодаря необходимому политическому диалогу на насущные темы, такие, как информационная война или энергетическая безопасность. Как вы знаете, мы на 100 процентов зависим от поставок российского газа – другими словами, есть достаточное количество тем, которые должны стать частью этой новой стратегии. На уровне НАТО, по моему мнению, на первом месте стоит сохранение безопасности в балтийском регионе – решение разместить больше военных частей, кораблей и самолетов, в том числе в Польше и Румынии, и это верное решение.
Страны-члены НАТО должны понимать, что классическая 5-я статья устава альянса актуальна как никогда: один за всех и все за одного. Нам необходимо и дальше обсуждать вопросы обороны, военного присутствия и финансирования. НАТО должна быть готово к участию в так называемой “войне смешанного типа”. Сегодня это напрямую связано в том числе и с интернетом: сетевая безопасность, сдерживание российской пропаганды средствами стратегической коммуникации – все эти аспекты должны стать частью новой стратегии альянса.
– Подобные темы станут одним из ваших приоритетов на уровне ЕС, ведь Латвия с 1 января заняла пост председателя в Совете Европейского Союза. У вас будет шесть месяцев, для того чтобы изменить Европу – однако я предполагаю, что ваши возможности по изменению повестки дня все же довольно ограничены. Или это не так?
– Я убежден, что за шесть месяцев, пока Латвия будет возглавлять Совет ЕС, Евросоюз станет еще более развитым, что касается качества жизни. У нас есть три основных приоритета. К примеру, конкурентоспособность – мы охотно примем участие в разработке программ, связанных с инвестиционным пакетом в 315 млрд евро, предложенным Еврокомиссией. Наше председательство также должно совпасть с созданием настоящего энергетического союза. Вместе с вопросами, касающимися внутреннего рынка, возникнут, естественно, и другие темы, такие, как безработица. Среди других приоритетов – цифровая Европа и укрепление ее роли в мире.
– Давайте поговорим о цифровой политике – за нее в ЕС отвечает еврокомиссар Гюнтер Эттингер (Günther Oettinger). Недавно в Брюсселе он заявил, что Евросоюз уже проиграл США эту “товарищескую игру”, и Европа, если использовать ту же метафору, должна готовиться к “чемпионату мира”. Иначе не останется никаких шансов. Вы согласны с таким мнением?
– Полностью. Так как у нас до сих пор существует немало национальных барьеров между странами-членами ЕС, некоторые важные темы – такие, как развитие цифровых технологий – еще недостаточно проработаны. Сюда же относятся темы сетевой безопасности и защиты данных. Нужно серьезно взяться за решение этих вопросов. Я не думаю, что соответствующие законы будут приняты уже во время нашего председательства в ЕС. Но мы хотели бы разработать стратегию и надеемся, что Еврокомиссия внесет собственные предложения. Также мы надеемся в ходе этого времени представить стратегическую линию, с которой будет согласен Совет Европы, и которая позволит подготовиться нам к “чемпионату мира” в области цифровых технологий.
– Это очень непростые темы. Вы сами также сделали непростой шаг, осенью прошлого года открыто заявив о своей гомосексуальной ориентации. Латвия известна не самой высокой терпимостью в отношении сексуальных меньшинств – скажите, это было сложное решение?
– Конечно, это решение требовало определенной подготовки. И, конечно, это тема, которая до сих пор привлекает большое общественное внимание – как вы видите, даже в нашем сегодняшнем интервью, в котором вы обращаетесь ко мне в первую очередь как к министру иностранных дел. Вам должно быть известно, что Латвия во многих аспектах представляет собой гораздо более современное общество, чем принято о нем думать.
– Так какова же была реакция?
– Я получил большую поддержку – как в личном общении, так и в СМИ. Однако прозвучало и достаточно много критики, вплоть до, я бы даже сказал, идиотских замечаний со стороны некоторых людей. Думаю, что Латвия не сильно отличается от других государств-членов ЕС – в обществе всегда есть разные мнения касательно этой темы. Но если посмотреть в развитии, то можно заметить, что с 1991 года мы сделали шаг вперед.
– Можно ли интерпретировать ваш поступок в том числе и как некое заявление в адрес России? Что-то вроде “смотрите, в Европе это возможно”.
– Я не собирался делать такое заявление. Просто пришло время сделать это, чтобы люди увидели, что мы в этой стране движемся вперед – к примеру, в области законодательного признания гомосексуальных браков. Это вряд ли произойдет скоро – некоторые дебаты требуют времени. Однако это никоим образом не касается России, и это точно не было мое личное заявление в адрес Москвы. Конечно, сразу за моим решением последовала некоторая истеричная реакция в интернете – но это касается вещей, которые они должны в первую очередь разъяснить самим себе, мне совершенно безразлично, что думают такие люди.
